Солнце, рыжее, как апельсин и уже не такое жаркое, неспешно спускалось к горизонту и щедро разбрасывалось  косыми лучами, превращая окружающий пейзаж  в богатую палитру всех оттенков красного и оранжевого.  В знойном воздухе пахло раскаленным известняком и мелом; камень под ногами крошился в песок, песок превращался в бурую пыль, сплошным  слоем покрывающую лицо и руки, забивающуюся в сеть крошечных морщинок вокруг устало сощуренных  глаз . Жара едва начала спадать, но каменная пустыня ничем не отличается от, к примеру, Сахары, и  уже через несколько часов тело сожмет ледяными тисками ночной холод, температура резко снизится, чтобы к утру опять взлететь до 40°C. Все мышцы ныли и болели, голова казалась чужой и слишком тяжелой, безумно хотелось пить... Солнце клонилось к закату.
Сомнения терзали Сэм с самого начала неудавшейся поездки, и дальнейшие события  только подтверждали весомость недобрых предчувствий. Сперва Терри, гид и руководитель группы экстрим-спуска на дно Гранд-Каньона, только беспомощно развел руками, когда оказалось, что в этот раз набрались одни новички и тщательно рассчитанный план был урезан до однодневной экскурсии по безопасной тропе со стандартными остановками для фото. То ли из настойчивости,  то ли из упрямства Сэм не пожелала смириться с испорченными выходными и вернуться в мотель – заявила, что закончит запланированный маршрут сама и обещала вернуться, сделав крюк по уникальным и труднодоступным местам, на третий день; в оговоренном месте ее будет ждать машина. Правда, теперь уже не дождется…
  Сначала подвела карта. То ли устаревшая, то ли не просто паршивая, она сразу дала девушке понять – та сбилась с пути, причем каждая новая попыткой все же откорректировать маршрут и свое местоположение, сопоставляя самостоятельно определенные стороны света с наглядными топографическими данными, приводила к все большей и большей путанице. Затем во время очередного спуска подвело одно из креплений – металл предательски заскользил по крошащемуся камню, тяжелый рюкзак с водой, провизией и снаряжением бесследно пропал, свалившись в ущелье, а Сэм каким-то чудом удалось не последовать его примеру, упав на ближайший выступ. Впрочем, падение тоже нельзя было назвать удачным – она неловко приземлилась на левую руку; на локте тут же расползся черно-фиолетовый синяк, благо, без признаков перелома, а вот насчет плеча она была не уверена. При каждой попытке пошевелить предплечьем оно отзывалось адской болью, и единственной отрадой служил тот факт, что хотя бы ноги остались целы – а значит, смогут вынести хозяйку из этого проклятого каньона. Наверное, смогут. Теоретически. М-да…
  Вообще при трезвом взгляде положение оказалось, мягко говоря, не радостным. Без карты, без еды, с травмой неизвестной степени. Из всего комплекта выживания сохранились только веревка и бутылка с водой, крепившиеся к  поясу, повязанная на бедрах куртка и не очень уместный фотоаппарат, во время падения совершенно случайно болтавшийся на специальном ремешке на шее. Вернуться назад той же дорогой стало просто нереально, и единственным вариантом казалось добраться до противоположной стороны, какой бы она не оказалась; возможно, она выйдет на туристическую базу, или просто на охраняемую территорию заповедника, или на местную индейскую резервацию… Главное – добраться до людей. Люди помогут. Что угодно, лишь бы не эта осточертевшая пустыня.
  … Жадно вдыхая недолгую прохладу сумерек, Сэмми осторожно вскарабкалась на пологую скалу, преграждавшую путь через широкую впадину; около часа назад ей показалось, что отсюда доносятся голоса. Мираж? Слуховая галлюцинация? Нет, в здравости собственного рассудка девушка не сомневалась ни на грамм, и поэтому не сильно удивилась, увидев за краем скалы маленькую скрытую со всех сторон долину, и расположенную на ней огороженную территорию с парой наспех возведенных построек. Исследовательская база? Закрытый научный объект? Не знаю, что еще здесь можно изучать, все образцы почвы и скальных пород давным-давно прошли все мыслимые и немыслимые экспертизы. Какое-то шестое чувство подсказывало, что высовываться прежде времени не стоит, и Сэм с благодарностью поставила интуиции пятерку с плюсом, когда через минуту к ограде вышла четверка одетых в черное мужчин с прикладами в руках.
  Ага, ну конечно же это ученые. Геологи. А автоматами они землю копают, - мелькнула истеричная мыслишка,  пока горе-путешественница слегка трясущимися руками сделала пару смазанных фотографий подозрительного объекта; люди из базы тем временем разгружали огромные деревянные ящики с характерными символами на крышках. Взрывчатка. Черт, Сэмми, пора убираться отсюда! Девушка спрятала камеру и стала осторожно отползать назад, искренне надеясь ,что ее не заметили…

Что-то тонкое и стремительное просвистело в воздухе,  жгуче оцарапало правое предплечье и глубоко вонзилось  в крошащуюся известковую породу. Меня заметили! Надо было срочно бежать, но левая рука наотрез отказывалась подчиняться, и Сэм не смогла даже выскользнуть из куртки, оставив пришпиленный стрелою к скале рукав; она так и осталась на месте, словно бабочка, наколотая на булавку, не имея возможности освободиться – впрочем, долго ждать не пришлось. При виде быстро приближающихся облаченных в черное фигур у девушки перехватило дыхание; мысли проносились в голове с невероятной скоростью в поисках любых путей к отступлению. В двадцати шагах… В десяти… Ее видели, просто так уже не скрыться. В памяти внезапно всплыло то далекое время, когда она сама в такой же черной маске выпрыгивала из горящего вертолета, скрывалась от властей, проделывала сложнейшие трюки с захватом заложников – тогда, на съемочной площадке, это казалось таким забавным… Увы, в жизни все оказалось иначе.
   - Двинешься – убьем, что ты тут забыла?
Каждая клеточка тела переполнилась невероятным напряжением; Саманта замерла, стараясь ни малейшим жестом не дать повода для дальнейшей провокации. Ситуация складывалась, мягко говоря, катастрофическая.
- Не надо... Я все объясню. Я… туристка. Отстала от группы, потеряла дорогу. Послушайте, я ранена, я понятия не имею, где нахожусь, у меня никакой связи с внешним миром. Пожалуйста… прошу вас… отпустите меня. Без воды и карты я все равно долго не протяну.
  Сэм закашлялась – в пересохшем горле, казалось, не осталось ни капли влаги, в быстро сгустившихся сумерках все казалось нереальным. Поверят? Нет? Или ее почти искренний рассказ примут за актерскую игру находчивой шпионки? В конце концов, если бы она действительно разыскивала в пустыне базу террористов и попалась на горячем, то непременно наплела бы что-то похожее. С другой стороны - она ведь на самом деле ни в чем не виновата? Ну, разве что кроме того, что видела то чего видеть была не должна. А за это вполне есть риск поплатиться жизнью. Такие люди с посторонними не шутят и не церемонятся.
  - Прошу вас… - попыталась повторить Сэмми, но вышел только слабый шепот. Она вдруг осознала, что все это время крепко сжимает в руке так и не убранную камеру. Господи, и что только дернуло меня делать эти проклятые фотографии?! Это же вещественные доказательства! Только бы пронесло, только бы не обратили внимания…  Осторожно отводя кисть за спину, Сэм с ужасом думала о том, что будет если ей не поверят, и примут, к примеру, за вражеского агента. Пристрелить – это еще самый простой вариант из всех возможных. Что может произойти, если террористы решат ее схватить и задержать для дальнейшего «разбирательства», страшно было даже представить.

Проклятье!
  Еще секунду назад перед Самантой забрезжил тонкий лучик надежды на избавление – но уже в следующий миг вид выдираемой из рук камеры заставил сердце стремительно бухнуться в пятки, а по спине побежали колючие мурашки предчувствия. Как там говорится в пословице - любопытство кошку сгубило? Меня, кажется, тоже. Выражение глаз террориста с презрения сменилось на ледяную жестокость, и Сэм поняла: пощады не будет.
  Все произошло так быстро, что не оставалось времени ничего предпринять; ее просто сгребли и быстро поволокли к военным джипам, по видимому, уже груженным теми самыми ящиками. Сэм пыталась сопротивляться – впрочем, без особого успеха; проклятая рана не давала возможности даже высвободиться из захвата, да и что бы она стала делать дальше? Пробовать драться с группой профессиональных боевиков? Бежать по ночной пустыне до получения автоматной очереди в спину? Ее обессиленные тычки скорее говорили: «Хэй, я жива, я знаю что вы делаете, но не намерена сдаваться». Девушку, словно мешок, швырнули на сидение – спасибо еще, что не в багажник – и, падая, Сэм здорово приложилась головой обо что-то твердое… перед глазами взорвались цветные искры и сознание беспомощно отключилось.
…
Когда она очнулась, тишину нарушало лишь мерное шуршание колес и приглушенный гул двигателей. Щурясь в темноте, Сэм осторожно повернула голову – в свете фар вереница машин поднимала облака пыли, мчась по каменистому бездорожью. Она попробовала пошевелиться, и без особого удивления отметила, что связана – лодыжки и запястья крепко стянуты веревками, впрочем, руки хоть не были сведены за спиной, что из-за плеча, безусловно, доставляло бы изрядные мучения. Что это – случайность или милосердие? Сэм верила в случайность. Ну что, доигралась, искательница приключений?
  В салоне находились еще трое мужчин: двое впереди, и еще один, тот самый главарь банды, стрелявший из лука – справа от нее. Сэм не знала, сколько пробыла в отключке – пять минут или, может, час, но  ее пленители уже успели снять с головы жаркую черную ткань и держались вполне спокойно и уверенно – значит, все шло по плану, каким бы он ни был. Дернув подбородком и еще немного сместив угол зрения, девушка принялась незаметно разглядывать лучника. Без  маски он выглядел более.. человечно, что ли, но делать ставку на это она бы не стала. Даже за самой заурядной внешностью может скрываться монстр – так есть ли на что надеяться? Было ясно, что краем глаза он уже заметил ее возню, но головы не повернул. Не сводя внимательного взгляда с сурового, сосредоточенного лица, Саманта принялась осторожно вращать кистями в надежде ослабить путы – но безуспешно; веревки врезались в запястья, от трения понемногу сдиралась кожа, но все это было сущими пустяками по сравнению с общей сложившейся ситуацией.
  Местность вокруг не менялась, и определить месторасположение было невозможно; прошло уже примерно полчаса, а ничего так и не изменилось – ни тебе понимания, где находишься, ни плана побега. Все тело ныло и болело, спина затекла от неудобного положения а в желудке липким комком засел страх – он не рос и не исчезал, просто поселился там, как данность, как осознание, что творится что-то очень плохое и дальше будет только хуже, и это самое хуже вот-вот случится… Но, опять же – ничего не происходило, никто не перемолвился ни словом, и мужчина рядом так и не повернул в ее сторону головы – но при этом Сэм могла поклясться, что он все это время, не глядя, наблюдает за ее дурацкими попытками высвободиться, и, не будь так темно, даже предположила бы, что насмешливо усмехается. И правда, какой в этом смысл –не будут же они ожидать, что она способна выскочить из мчащейся на полной скорости машины, и при этом остаться в состоянии бежать… И хотя именно об этом девушка и размышляла на протяжении поездки, оставалось две существенных проблемы – во первых, связанные ноги не дадут правильно сгруппироваться, а во-вторых, знать бы куда бежать… Или хотя бы понимать, когда можно выждать подходящий момент. Если бы они проезжали какой-то населенный пункт, все было бы гораздо проще…

  - Куда вы меня везете? – она не особо надеялась получить ответ, но попытаться все же стоило. – Вы могли убить меня там же, на месте. Я не шпионка, так что нет смысла надеяться что ФБР будет проводить обмен заложников. Зачем я вам?

Остановка. Приглушенные моторы. Тихие переговоры и шорох выгружаемого товара. Сильные руки, выволакивающие тело на остывшую за ночь землю; привкус песка и пыли на губах. Вывернувшись, девушка умудрилась сесть; в рану набилось уже порядочно грязи, болел каждый ушиб, каждая ссадина, а ведь по-хорошему надо было бежать, пока есть возможность... Но руки и ноги по-прежнему связаны, и естественную жажду жизни перекрывала усталость и намерение просто посмотреть, что будет дальше.
  Когда прицельный выстрел заставил камеру взорваться ошметками опаленной пластмассы, Сэм лишь отстраненно подумала: Жаль... Джейми так хотел увидеть фотографии Каньона! Хотя, наверное, живая мать будет все же лучшей заменой фото... Впрочем, это-то как раз зависело не от нее. Подняв голову, девушка пристально смотрела в глаза человеку, взявшемуся сейчас решать ее судьбу.
- Я повторю, я убью тебя, если ты кому-нибудь расскажешь, я убью всех, кому ты расскажешь. Ты можешь выбрать жизнь, прячась и не высовываясь, а можешь выбрать долгую и мучительную смерть. Но учти, сама ты не сможешь противостоять нам, лишь поэтому я отпускаю тебя, ты – никто, поэтому продолжай влачить свое жалкое существование. Лучше так, чтобы я ничего про тебя не слышал.
  Слова звучали музыкой. Слова звучали флейтами. И не важно, что произносились они в тоне угрозы - конечно, это был своего рода "деловой стиль", не более... Само словосочетание "выбрать жизнь" заставляло мысли плясать радужными красками, оно было ярким, и звенящим, и сладким на вкус. Чувство свободы рука об руку с чувством надежды.
  - Спасибо, - голос был пересохшим и надтреснутым, но все же пропитанным искренней благодарностью, невзирая ни на что, - Думаю, любые разговоры о базе террористов в сердце самого популярного туристического заповедника покажутся просто результатом солнечного удара и галлюцинаций, так что мне определенно не стоит подрывать свою репутацию... - Сэм немного самоуверенно улыбнулась и принялась перерезать веревки на ногах подобранным осколком стекла.
  Темные силуэты машин двинулись и вскоре растворились в ночи. Саманта осталась на дороге. И ей было совершенно плевать, что ее бросили связанную, раненную, обессиленную, без денеги связи одну ночью посреди чужого незнакомого городишки - она со всем справится. Ведь это, право же, сущие пустяки, по сравнению с опасностью и смертью, прошедшими так близко и отправленными восвояси уникальным человеком: террористом, проявившим милосердие.
  Одно девушка знала точно - отныне у нее надолго исчезнет желание ввязаться в приключения...