Локи и его блудница Гризель лежали на кровати в покоях бога, расслабляясь и наслаждаясь минутами умиротворения. Он положил голову на ее живот и смотрел в потолок, пока она читала ему вслух, перебирая пальцами его волосы. Трикстер был спокоен и доволен. Да, его Армия была не способна предпринять нечто полезное самостоятельно, но его приказы солдаты выполняли четко и без всяких отговорок, что не могло не радовать бога.
Пребывая в приятной задумчивости, Локи материализовал в своих руках крошечную змейку. Она ползала по его рукам, обвивалась вокруг пальцев и высовывала свой маленький ярко-красный язычок, а трикстер наблюдал за ней с отстраненной ухмылкой.
- ... Своими наивными, привыкшими к дороге глазами я увидел полнейшее безумие и фантастическую круговерть Нью-Йорка с его миллионами и миллионами, вечно суетящимися из-за доллара среди себе подобных, - читала Гризель, - Безумная мечта: хватать, брать, давать, вздыхать, умирать — только ради того, чтобы быть погребенным на ужасных городах-кладбищах за пределами Лонг-Айленд-сити.
Локи улыбнулся. Как верно. Ему нравилась книга, которую читала его блудница. Смертный, что ее написал, был не похож на тех, кого богу довелось встретить в Мидгарде, и потому Джек Керуак весьма импонировал трикстеру. Пожалуй, стоит поближе познакомиться с его творчеством.
В дверь постучали. Гризель прервала чтение, и Локи вздохнул. Его взгляд все еще не отрывался от очаровательной маленькой змейки, и он громко произнес, обращаясь к незваному гостю:
- Не желаю никого принимать.
Из-за двери послышался несчастный заикающийся голос:
- Мистер Локи... Сэр... Боюсь, что Вы... Вам нужно знать... Это срочно...
Цокнув языком, Локи махнул рукой, и дверь открылась. В покои неуверенной походкой прошел тощий юнец с русыми всклокоченными волосами.
- Мадам Гидра послала Вам это на электронную почту... Но боясь, что Вы прочтете это еще не скоро, он переслала это и мне... Просила передать...
Молодой человек протягивал богу бумагу с напечатанным текстом. Трикстер положил змейку своей блуднице на живот и встал, забирая послание у подданного.
M Hydra <madamh@hydra.com>
11 марта (2 ч. назад)
кому: мне
тема: СРОЧНО
Передать Локи сейчас же!
Рядовая Мариам Циммерман захвачена Щ.И.Т.ом. По нашим сведениям, она находится на их базе в Неваде. Полагаю, Вы вышлете своих людей для устранения опасной ситуации.
Локи сглотнул. Ужас наполнил каждую клеточку его тела. Глупая девчонка! Тупое смертное ничтожество! Как она могла попасться? Что, если она посмеет раскрыть информацию этим крысам из Щ.И.Т.а? Всё рухнет... Мы еще не готовы... Я не могу проиграть... Если она скажет хотя бы слово, я собственноручно разорву ее на куски голыми руками!..
Обжигающий лед разлился по крови Локи, на мгновение сковывая каждую мышцу. Он буквально не мог пошевелиться от гнева, листок заиндевел в его пальцах и рассыпался на мелкие кусочки. Если она скажет хотя бы одно-единственное слово... Парень, принесший известие, вскрикнул и поспешил скрыться из покоев, но Локи этого даже не заметил. Он смотрел на свои руки. Они были синими.
Локи стал ётуном.

- Не стоит так беспокоиться. Она ничего не расскажет. Ты ведь не набираешь сюда людей с улицы, здесь каждый тебе предан до конца. Все будет в порядке.
Гнев Локи все еще полыхал в нем. Я не набираю людей с улицы. Я вовсе не знаю большинства из них… Сколько среди них может оказаться трусов и предателей? Эти ничтожества… Сколько из них готовы променять жизнь своего бога на собственную крошечную, никчемную жизнь? Сколько из них готовы продать шанс на Новый Мир за избавление от мучений их смертной оболочки? Тяга к убийству затуманила разум бога, он едва сдерживал себя, чтобы не пойти и не уничтожить половину населения базы «Роско Стрит». И он ненавидел это.
Локи ощутил горячее прикосновение на своем плече. Блудница пыталась его утешить, в то время как он сражался с желанием совершить с ней что-нибудь ужасное.
- Если они даже придут, ты ведь сможешь их просто заморозить. Даже Тор ничего не сможет сделать в замороженном состоянии.
И снова обжигающий лед в его венах, и Локи почти ощутил, как горят красным его глаза. Трикстер разрывался от ненависти. Девушка убрала руку, но он едва замечал. Ее слова бродили по его сознанию, открывая старые раны. Он ненавидел. Он ненавидел эту часть себя. Разумеется, Тор никогда никого не смог бы заморозить, потому что он ас. А в Локи есть эта дурная кровь, из-за которой он никогда не был до конца своим. Локи – порождение двух крайностей – асов, существ порядка, живущих в самом теплом из Девяти Миров (не считая, конечно, Муспельхейма), и ётунов, сеющих раздор обитателей ледяного царства. Локи рос в Асгарде, и тот, кого он считал братом, все детство пел ему песни, как в один прекрасный день уничтожит всех монстров. Сыновьям Одина было невдомек, что один из таких монстров живет в самом Локи. Каково было узнать об этом? Каково было принять факт, что ты – чудовище? Одно из тех, кого боятся в мире, что ты называл домом, из тех, кому желают смерти. Горькая обида, бессильное желание изменить данность. Ярость. Он никогда в самом деле не ненавидел ётунов, вплоть до того самого дня, когда узнал, кто он такой на самом деле. Он хотел отречься от своего ледяного начала, он хотел смерти всей этой расе монстров. Он хотел быть принятым Одином, как настоящий сын, как Тор. Но ничего не случилось. Локи остался тем, кто есть.
Сын Лафея взглянул на свое отражение в зеркале напротив, но быстро отвел глаза. Как низко я пал, раз мой гнев мой взывает к этой стороне моей сущности!.. Значит ли это, что я не могу владеть собой? Значит ли это, что я стал похож на того презренного зверя, которого зовут Халком?
Сознание трикстера плескалось в его злости и отчаянии. В любой момент могло оказаться, что его война проиграна, даже не успев начаться, ведь теперь он зависел от незнакомой ему смертной. И куда он пойдет после поражения? Он вдруг понял, что Мидгард стал для него приютом. Локи везде чувствовал себя чужим, но здесь его приняли. У него не было дома, но был этот мир, который он может таковым сделать… Если ему не помешают… Если эта проклятая девчонка…
Холод резал его изнутри, становясь сильнее от его мыслей. Локи стало страшно. Он не знал, как вернуться к своему нормальному состоянию. Он пытался, но его рассудок был отравлен злобой, такой чистой, какой он не знавал до сих пор. Он оглянулся за свое плечо и обнаружил, что созданная им змейка исчезла. Его магия не терпела хозяина-монстра. «Зато я наверняка с легкостью могу вызвать какое-нибудь бедствие, которое превратит этот город в ледяное изваяние» - невесело подумал трикстер.
Возможно, то, чем был Локи, появилось как раз на стыке двух его крайностей. Ведь ни асы, ни ётуны не обладали таким мощным магическим потенциалом. Он был такой один. Бог Лжи имел жестокость и коварство ледяных гигантов, но было у него и трепетно чувствующее сердце, нуждающееся в любви, явно доставшееся ему со стороны неизвестной асгардской матери. Своих высоких стремлений он привык достигать низкими, подлыми поступками. Локи был ходячим противоречием, и ему не всегда было просто ужиться с самим собой.
Ему нужно было успокоиться. Сосредоточиться. Устранить возникшие неприятности. Но как сделать это, когда в зеркале чудовище?..
- Тебе лучше покинуть меня, - тихо произнес Локи, обращаясь к блуднице, но не желая поднимать на нее взгляд.

Она пыталась понять. Возможно, ей даже казалось, что она в самом деле понимает. Он смотрел на нее, и он прекрасно осознавал, что она имеет в виду. Ей не удалось убедить его, но трикстера заинтриговало само отношение блудницы к происходящему. Быть может, она просто не отдавала себе отчет в том, что представляет из себя раса ледяных гигантов. Быть может, у нее был странный вкус, и ей нравилась синяя кожа в странных узорах и пронзительно красные глаза. Что вообще привело эту смертную в Армию? Локи был готов поспорить, что она сбежала от некой обыденности, в которой обитала. Она увидела в боге что-то колоссальное, уму непостижимое, и именно это ее привлекло. Жажда глобальных перемен, как в своей жизни, так и в мире, - но в своей жизни в первую очередь. Так была ли Гризель искренней? Принимала ли она эту его сущность, как часть своей судьбы, прося его принять ётуна, как часть асгардца Локи? Какова была цена ее словам? Или все это - снова лишь попытка ускользнуть от обыденности?
Локи подошел к зеркалу и коснулся его кончиками пальцев. Поверхность слегка подернулась инеем. Красные глаза взирали на трикстера с немым вопросом. Кто же ты, Локи? Мужчина или женщина? Творец хаоса или создатель порядка? Злодей или жертва? Вершитель судеб мира или раб собственных обид? Одинсон или Лафейсон? Ас или ётун?
Я - двойственность, я - любая крайность и ее противоположность. Я и есть хаос.
Бог обернулся и посмотрел на Гризель. Она устроилась на его постели с этой замечательной книгой. Такая красивая и рассудительная девушка, одна из немногих притягательных смертных, с которой разговаривать почти также приятно, как заниматься любовью. Какие бы ни были ее мотивы, она лишь старалась облегчить его гнев, который все еще ощущался прямо под его кожей, словно иней сковывал его изнутри. Он чувствовал, как напряжены его мышцы, как сведены лопатки, и он всерьез опасался, что нечто может произойти с его позвоночником из-за давления, которое он ощущал в себе. Быть может, это еще не конец превращения? Вдруг он способен стать точно таким же, как Лафей?.. Трикстеру страшно хотелось тепла, он мечтал, чтобы оно заполнило его изнутри, подобно музыке, которая потоками врывается в тебя, хотя ты не можешь ее осязать.
- Раз ты так уверена, что это лишь я - такой, какой есть... - Локи вздохнул, пристально глядя в лицо своей блуднице, - подойди ко мне. Позволь мне согреться. Мне очень холодно.

Гризель обняла его, и он ощутил исходящий от ее тела жар и прильнул к ней, желая вобрать его в себя. Его руки обвились вокруг ее талии, и Локи прижал к себе девушку, с упоением вдыхая сладковатый аромат, исходящий от ее волос. Он знал, что в этот момент ее пронзает холод, болезненный, проникающий в саму кровь, сковывающий изнутри. Но он не мог остановить себя. Где-то в подкорке сознания билась мысль: "Я не хочу, чтобы она умирала". Ведь это действительно могло случиться. Так и происходило, когда человека касался ётун.
В этот момент он чувствовал себя так, как будто убивает. Он делал это много раз, он всегда воспринимал это, как должное, но лишь сейчас ощутил, что ему плохо от сего действа. Он не хотел, чтобы жизнь Гризель обрывалась в его руках. Ведь она действительно любила его таким, какой он есть. Это безумно, это не имеет смысла, это глупо, но Монро любила даже монстра в нем, и Локи внезапно понял, что это тронуло его до самых глубин его темной души. Его глаза увлажнились, и он поцеловал блудницу в макушку. Девушку трясло от холода, но этот факт порадовал трикстера - ведь она до сих пор была жива.
Он провел рукой по ее волосам, и тут вдруг заметил - синева постепенно исчезала, уступая место нормальному цвету кожи. Обжигающий лед внутри понемногу унимался, и трикстер оглянулся на свое отражение - из зеркала на него смотрел асгардец Локи. Трикстер радостно улыбнулся ему, и вновь вернулся к своей блуднице. Ее все еще колотил озноб, даже ее губы заметно посинели.
- О, моя прекрасная Гризель!.. - в порыве эмоций воскликнул бог и нежно поцеловал смертную.
Он усадил трясущуюся девушку на кровать и укутал ее в одеяло, потирая плечи, пытаясь хоть как-то ее согреть. Он представлял, какой холод раздирал ее сейчас, и желал поскорее это исправить. Он присел перед ней на корточки и взял ее руки в свои - сейчас они казались холоднее его собственных.
- Спасибо тебе, - тихо произнес он, заглядывая в глаза смертной.
Мягко улыбнувшись, он встал и подошел к телефону, чтобы набрать кого-нибудь из рядовых по внутренней линии. В Армии случилась неприятность, угрожающая всему плану Локи. И что же? Это всего лишь значит, что надо найти решение этой проблемы. Благодаря смертной трикстер пришел в себя, каким бы невероятным ни казался этот факт.
Бог набрал номер и спокойным властным голосом произнес:
- Мне нужно раздать срочные указания. И еще немедленно принесите кружку отменного горячего шоколада.

Когда подданные Локи вошли в комнату, он в первую очередь взял у одного из них кружку с горячим шоколадом. Это был тот самый парень, что сбежал, когда увидел превращающегося в ётуна Локи. Его явно потряхивало, и он не решался взглянуть на трикстера. Асгардцу стало мерзко.
- Вон.
Парень явно с облегчением послушался приказа и поспешно ретировался. Локи подавил приступ раздражения и протянул кружку шоколада своей блуднице.
- Согревайся, мое прелестное создание, - тихо произнес он, когда она приняла кружку из его рук, и мягко коснулся губами ее лба.
После он вернулся к своим подданным и принялся раздавать четкие указания о том, как и кем должна быть спасена рядовая Мариам Циммерман. В его голове уже был готов план действий на все возможные варианты развития событий, разум трикстера работал ясно и быстро. Его голос звучал уверенно и жестко, он вселял благоговейный ужас в слушающих его смертных. Внимая ему, они понимали, что если они допустят ошибку, если не исполнят приказа, как положено, головы их полетят с плеч.
Выслушав ЦУ, солдаты удалились, и Локи присел рядом с пьющей горячий шоколад Гризель. Она еще не до конца отошла от холода (конечно, бог ведь чуть не заморозил ее до смерти), но ее лицо и губы начинали приобретать здоровый цвет. Асгардец молча приобнял свою блудницу, еле заметная улыбка играла на его губах. Он вновь почувствовал умиротворение. Даже не то спокойствие, что он чувствовал до разыгравшейся сцены, а настоящую безмятежность. Да, у него не было дома. Да, у него не было семьи. Да, часть его была настоящим чудовищем. Но в этом глупом смертном мире нашлась одна живая душа, принимающая Локи целиком. Ей не было страшно, она не боялась даже умереть в его объятьях, она любила саму его суть. И от этого все нутро трикстера наливалось приятным теплом и трепетом.
Остаток вечера они провели все за той же книгой, а потом Гризель уснула, положив голову на его грудь. Локи еще долго вслушивался в ее размеренное дыхание и поглаживал ее волосы. Когда он наконец закрыл глаза, у него было ощущение, что он - это вовсе и не он. Или вернее, что он - совсем не тот, каким себя представлял. И это было приятно. Засыпая, он прошептал:
- Спасибо.
В ту ночь он спал крепко и без сновидений.

"... И в это совершенно особое, самое удивительное мгновение моей жизни я вдруг забыл, кто я такой. Я находился далеко от дома, в дешевом гостиничном номере, каких никогда не видывал, был возбужден и утомлен путешествием, слышал шипение пара снаружи, скрип старого дерева гостиницы, шаги наверху и прочие печальные звуки, я смотрел на высокий потрескавшийся потолок и в течение нескольких необыкновенных секунд никак не мог вспомнить, кто я такой. Я не был напуган. Просто я был кем-то другим, неким незнакомцем, и вся моя жизнь была жизнью неприкаянной, жизнью призрака. Я проехал пол-Америки, добрался до пограничной линии, отделявшей Восток моей юности от Запада моего будущего, и потому-то, быть может, и произошло такое именно там и именно тогда, в тот странный багровый предвечерний час".
© Джек Керуак, "В дороге".