Норт сидел за небольшим круглым столиком из-за которого открывался чудесный вид на высокую платформу с шестом и танцевавшую у него девушку в красной гавайской юбке, и еще более выигрышный обзор VIP-зоны. Джеймс следил за незамысловатыми плавными движениями девицы, но то и дело ронял взгляд на человека вдалеке. Джеймс ждал. И ждал уже не один час.
Человек за VIP-столом - с виду обычный лысеющий любитель адюльтера - был одной из самых сложных мишеней за последние полгода. Теодорос Раллис - торговец оружием в оптовых масштабах, грек по национальности, сумел построить бизнес в Штатах лишь нажив себе немало врагов. Итальянцы и русские, мексиканцы и азиаты - все были против него. Но хитрый торгаш нашел себе хороший протекторат. Он сбывал оружие только и исключительно арабам. Не покидая пределов США он направлял в Ливан и Ирак, Сирию и Египет потоки всего европейского черного рынка. Чтобы доказать свою лояльность, он даже принял ислам. В кругах друзей его знали как Тео Рахмана, но враги неизменно величали Тео Жаба, потому что схожесть с мерзким земноводным действительно присутствовала - что во внешности, что в характере.
Но, как бы там ни было, арабы своего протеже ценили и старались уберечь от посягательств конкурентов. Ни дома, ни на работе, ни в разъездах охрана не спускала с него глаз - подобраться к нему было все равно что украсть корону английской Королевы. Но в одной единственной ситуации боязливый Тео отпускал своих шавок - когда приходило время отвернуться от Аллаха и обратить свой взор на смазливых прелестниц из самых пошлых клубов, какие только можно найти в Нью-Йорке. Если б только его недоброжелатели утрудили себя качественным наблюдением, они бы поняли, что раз в неделю Жаба отсылает свою маленькую Аль-Кайду домой, оставляя при себе лишь двух-трех неповоротливых телохранителей из числа соотечественников, и становится беззащитен как младенец. Стокилограммовый, повинный в гибели десятков тысяч человек, младенец.
Единственная сложность состояла в том, что, как только Тео назабавится, за ним приедет машина, и увезет в счастливое безопасное завтра. Так что оставалось лишь ждать, пока похотливый грек хоть ненадолго выползет из самой гущи мирного населения, и хоть на полшага отойдет от своих громил. В том, что этот момент настанет, Норт не сомневался, но изображать любителя "наблюдать-но-не-трогать" уже порядком устал. Конечно, для прикрытия вариант был не худший - потягивай себе коктейли, смотри на девочек, отдыхай. Только подобные заведения Джеймс не любил. Равно как и подобные задания. Тяжело воспринимать себя как защитника отечества, когда стреляешь в безоружного из пистолета с глушителем. Хоть бы тот безоружный и был трижды мерзавец.
Девица у шеста опустилась на четвереньки и не спеша подползла к краю платформы.
- Эй, милый, ты совсем на меня не смотришь! - Она пыталась перекричать музыку и изобразить кокетливую обиду одновременно.
Но, в общем-то, он была права. В это самое мгновение к столу Тео подошла высокая девушка из местных работниц и повела его в сторону приватных комнат.
- Извини. Люблю разнообразие, - Джеймс встал, бросил на танцовщицу, обращавшуюся к нему, короткий взгляд, подмигнул и направился вслед за Рахманом и его пассией. Девица издала наигранно хнычущий звук ему вслед и переключилась на старикашку за соседним столиком.
Помимо Норта за Тео следовал один из его телохранителей. Другие, к удивлению военного, остались в зале и куда больше внимания уделяли стриптизершам, чем наблюдению периметра.
Джеймс протискивается сквозь толпу, прижимая к телу пистолет, все это время скрывавшийся под курткой, но танцующие все равно слишком близко, женские руки, вроде как невзначай, то и дело касаются тебя - лучше любого обыска. И даже удивительно как они все еще не залезли к тебе под кожу и не выведали что на самом деле тебе нужно.
Наконец Норт оставляет толпу позади. Он входит в коридор, ведущий к комнатам, видит телохранителя - его оставили дежурить чуть поодаль от двери. Пальцы уже лежат на рукоядке, Джеймсу остается преодолеть считанные шаги до цели, и лишь солдатское чутье подсказывает, что не может быть все так просто с мишенью, за которой охотился несколько месяцев.

В ту самую секунду, когда Норт уже собирался вытащить пистолет, дверь комнаты открылась. На пороге появилась девица в черном купальнике, и, судя по ее лицу, что-то явно было не в порядке. Она оглядывала коридор, как озирается преступник перед кражей, как смотрит фанатично религиозный человек в бесполезных поисках уголка, где можно согрешить так, чтобы Бог не заметил. Но правда в том, что если будешь так смотреть - тебя всегда заметят. И, кажется, она это поняла.
Дверь захлопнулась. Телохранитель, который до этого безучастно стоял между ними, вперившись взглядом в стену, повернулся ко входу в комнату и выждал пару секунд. О пристрастиях Тео ходили самые разные слухи, так что охранник, судя по всему, привык ко всякому, но сейчас все же что-то заподозрил. Он сделал нерешительный шаг к двери. Вот уж поистине судьбоносный выбор для горы мяса, без приказа и шага сделать неспособной: потревожить босса в неудачный момент он боялся, но и оставаться на месте не мог. Наконец что-то в его скудном мозгу перещелкнулось, рука потянулась за пазуху.
И это, конечно, было как сигнал. Как чертово откровение в мире людей, чьей отличительной чертой является готовность в любой момент ускорить течение жизни, лишь бы вскинуть оружие чуть раньше чем тот, другой из этого же мира. Повинуясь логике, давно переродившейся в рефлекс, Норт выстрелил охраннику в затылок и в следующую секунду уже стоял в проеме открытой двери, наставляя дуло пистолета на девушку в черном купальнике. Ее руки были в крови, на полу у дивана лежал Тео, его жирное пузо облепила пропитанная алым рубашка.
- Твою мать..
Джеймс сразу понял, что здесь произошло. Понял он и что девица ему не коллега. Люди, привыкшие убивать смотрят иначе, ведут себя иначе, а главное - действуют совершенно по-другому.
- Пристрели суку! Пристрели ее! Она... - С уровня пола донесся надрывный визг грека, разбавленный нотками ярости и бульканьем крови в его глотке. Но вовсе не рана не дала ему договорить. Тео, видимо, не сразу понял, что перед ним не один из его громил, и теперь был озадачен.
Норт молча опустил пистолет и выстрелил Рахману между глаз. Да, вот так вот просто и заканчиваются задания, к которым готовился как к выпускному балу. Тем более, что ни желания, ни времени возиться с ним не было - надо было убираться. Джеймс как раз дошел до двери, когда где-то под самым ухом пискнул мобильник. Опустив взгляд, он понял, что в руке убитого охранника телефон, а вовсе не пистолет, как он сперва подумал. И, видимо, тот успел скинуть своим друзьям сигнал тревоги. Офицер обернулся и посмотрел на девицу, прикидывая что-то в уме. Убежать она уже не успеет. Подобная ситуация в его планы не входила, но от мысли, что с танцовщицей сделают арабы, когда им ее отдадут - а случится это неизбежно - становилось мерзко.
- Да твою же мать! - Обстоятельства к красноречию явно не располагали. Норт в два шага подлетел к стриптизерше, схватил ее за руку и без лишних объяснений выволок из комнаты.
Пути отхода он продумал заранее, так что теперь знал клуб лучше любого местного работника и вдобавок имел ключи от всех комнат, из которых был выход наружу. Но теперь весь изящный сложный план летел к чертям. Убегать с балластом в виде девицы на высоченных шпильках было сложновато, так что выбрать пришлось самый короткий, пусть и неудобный, маршрут. "А планы для слабаков, так-то."
Протащив новую знакомую в ближайшее же ответвление коридора, он остановился у двери подсобки и, приложив на секунду палец к губам, выудил из кармана нужный ключ. Когда он открывал дверь, за углом уже слышны были крики, началась паника, греки орали что-то на своем, отчего казалось, что на их стороне не только два девятимиллиметровых ствола, но еще и древние заклятия.
Джеймс втолкнул танцовщицу в комнату, вошел и беззвучно закрыл за собой дверь на замок.
Внутри было что-то вроде склада декораций и, надо сказать, при слове "склад" офицер представлял себе что-то более.. упорядоченное. Разобранные элементы сцены, пилоны, украшения к Рождеству и Хэллоуину - все лежало вперемешку, наслаиваясь одно на другое как пласты каменных пород, по которым археологи судят об истории Земли. Кое-как он протиснулся меж этого всего, не очень вежливо подгоняя впереди себя девицу тычками пистолетного глушителя в спину. Впрочем постесняться своего поведения он решил как-нибудь, когда им уже не будет угрожать перспектива скорой смерти. Наконец они добрались до слухового окна, находившегося на уровне чуть выше человеческого роста.
- Итак, если ты до сих пор не поняла, - начал Джеймс тихим голосом, пока пододвигал к стене у окна ящик и открывал давно никем не тревожимую створку, - плохие парни там, а на твоих руках - кровь их босса. В прямом смысле. Если останешься - они тебя поймают и тебе будет очень больно.
Окно наконец поддалось, военный подтянулся и выбрался на улицу. Убедившись, что машина - Краун Виктория в официальных цветах такси - на месте, он опустился к окну и протянул девушке руку.
- На решение три секунды. Дважды предлагать не буду.

Машина двигалась по-будничному спокойно. Нет смысла давить на газ, если едешь в такси по улицам Нью-Йорка. Всего пара поворотов, и ты уже на большой улице, в потоке таких же близнецов-авто, везущих любителей ночной жизни домой или в следующий бар. Здесь главное - не запаниковать, когда увидишь в зеркале заднего вида что-то странное, но смотреть в него достаточно часто, чтобы не пропустить.
Норт молча поворачивал руль, огибая улицы и авеню, избегая прямых маршрутов. Вряд ли кто-то их заметил, но если и так, теперь уже едва ли кто-то мог понять куда они делись.
Девушка на соседнем сиденье выглядела так, будто по въевшейся в кожу привычке и сейчас раздевалась. Только вместо одежды снимала с себя страх и ощущение чужих рук на теле.
- Кто ты? - Прозвучал наконец ее голос.
Норт молчал, не зная что ответить. А кто он, собственно? Солдат? Но он ведь только что убил при ней человека. В Нью-Йорке. Здесь нет военного фронта. Наемник? Ну нет, он ведь приносил присягу, да и им никогда не руководила жажда наживы.
- Меня зовут Джеймс, думаю, обойдемся без фамилии и прочего.
Он мельком взглянул в лицо собеседницы и увидел улыбку. Так быстро. Десять минут назад ей выкручивал руки насильник со стажем, потом она видела смерть, а теперь едет в машине с не самым миролюбивым незнакомцем и улыбается.
- Странно, что спасают тебя не часто. При этом обстоятельстве, твоем характере и твоей работе, удивительно, что ты еще жива.
Центр города сменился окраинами. Такси кралось мимо однотипных домов, закрытых железными ставнями обшарпанных магазинчиков и  парков, уже начавших по-осеннему плешиветь в лунном свете. Девица из стрип-клуба смотрела спокойно, будто пришла поболтать по душам к старому другу. А ведь у Норта все еще при себе оружие, и он все еще не решил, что делать с танцовщицей: очень уж много она увидела из-за его же - Джеймса - геройских замашек.
Но вдруг что-то в ней надламывается, девочка сжимается и становится какой-то очень уязвимой. Норт только сейчас обращает внимание на то, что она в одном купальнике, и включает печку на максимум.
- Я…я не хотела его убивать. Это была твоя работа, правда?
- Ага. - Военный чуть заметно кивает. - Если бы ты потерпела пару минут, все окончилось бы иначе. Ты, вероятно, была бы сильней запачкана в его крови, зато в безопасности.
В голове мелькает  мысль, что это, наверно, какое-то высшее правосудие, проносившееся над разлагающимся городом, и вскользь задевшее Тэо. Минута промедления, и ублюдок умирает не на красивой женщине от выстрела в голову, а мучается с пропоротой брюшиной, размазывая короткими пальцами кровь по немытому полу. Только вот идеальной справедливости нет. И за недолгое страдание Тео эта девочка на соседнем сидении будет расплачиваться бегством и всей тяжестью эмоций, которые приносит с собой убийство, пусть даже последний вздох грека забрала пуля.
- Слушай.. Я хочу, чтоб ты понимала. Убил его я. Ты ни в чем не виновата и ничего не могла сделать. Он был обречен, да и кроме того, он это заслужил. Не тем, как обошелся с тобой, а многими-многими другими плохими вещами, которые успел натворить за свою жизнь. Он должен был страдать гораздо дольше и страшнее, но в наш век пытки отжили свое, так что.. Нет нужды думать о нем, оставь это мне. Лучше прикинь где бы ты могла пересидеть пару месяцев, мисс..? - Он бросил короткий вопросительный взгляд, напоминая, что все еще не знает ее имени.
Свет фар скользил по стеклам спящих домов. Лучи отбрасывали всполохи, волны, диагонали, и вдруг пересеклись. Норт посмотрел в зеркало заднего вида. На небольшом отдалении кралась машина. Именно кралась. Так водят полицейские и таксисты, но не любители ночных поездок. Военный повернул на соседнюю улицу, преследователи повторили маневр. Еще одна попытка, и тот же результат.
- Ладно. А теперь советую пригнуться - если они поймут кого искать, придется прятаться всю жизнь. И главное - держись. Очень хорошо держись, а то, знаешь ли, как-то я разбил отцовскую машину.
Едва договорив, Норт вжал газ в пол и резко повернул за угол. Мотор быстро набирал обороты.
Погони - еще одна причина по которой Норт ненавидел городские диверсии. Чертов twisted metal посреди бетонной коробочки, полной мирного населения. Чертовы кошки-мышки.

Обычно перестрелки в черте города - удел кино и воспоминаний о том, как велись дела лет 20-30 назад. В наши дни никто не станет так рисковать, никто не полезет в откровенную бойню. Но греки, видимо, были не очень умными, так что едва поняли, что догнать Норта не смогут, принялись палить.
- Пусти меня за руль, - раздается голос танцовщицы, довершая общую картину киношного безумия.
- Ты в войнушку поиграть решила? И речи быть не может.
- Если умрем, то хоть с ветерком.
- Что? Я не собираюсь умирать в дурацкой погоне с двумя кретинами и...
Офицер отрывает взгляд от дороги и пару секунд ошарашено смотрит в лицо Спирит, которое теперь совсем рядом.
"А что я собираюсь делать? Оторваться от них, высадить девчонку и укатить дальше как ни в чем не бывало, прекрасно понимая, что они ее видели и теперь не остановятся пока не найдут?"
- Я же сказал тебе пригнуться! - Рявкает Норт, будто перед ним не женщина, а один из его новобранцев, и тут же отодвигает водительское кресло подальше от руля. - Ладно, лезь сюда, держи дорогу... Но вот тебе мое слово - остановимся и я лично пущу тебе пулю в голову.
Вся эта рокировка напоминала бы приватный танец, уложившийся в пять секунд, да вот обычно мужчины не стремятся побыстрее выбраться из-под стриптизерши. Вероятно, обычно в них при этом не стреляют.
Машина виляет и снова берет прямой курс - теперь уже под контролем Спирит.
- Затормозишь, когда я скажу.
Джеймс опускает стекло, выжидает пока стрелок преследователей в очередной раз промажет по их форду и отвечает одним метким выстрелом. Еще один в переднее колесо и завершающий - в заднее с той же стороны, едва машину начало заносить. Как в учебнике.
Норт садится в кресле ровно и медленно выдыхает, будто актер перед выходом на сцену.
- А вот теперь тормози.
Машина преследователей на заднем плане переворачивается, надрывно скрипит мнущимся металлом и снова встает на колеса. Голливуд бы так и нарочно не смог. Но все же есть разница между кино и действительность. В реальной жизни человек, выполняющий такую работу, всегда в ней уверен. А уверен он потому что идет и проверяет.
- Серьезно, твой друг промазал по машине с 15 метров? По машине?! - Джеймс обращался к греку-водителю, чье уставшее лицо разбито подушкой безопасности. В общем-то, военный не желал им смерти, хоть они и были отъявленными головорезами. Но что уж тут поделать.
Пистолет бесшумно выплюнул пулю. Норт вернулся к своему форду, открыл водительскую дверь, наставил глушитель в лоб Спирит.
- Бам. - Он дернул дулом, напоминая о том, что обещал пристрелить ее, - Двигайся.
Нью-Йорк остался позади, за окнами сменялись пейзажи: поля, небольшие пролески, повороты на дорогие респектабельные пригороды, автозаправки, стоянки дальнобойщиков. Постепенно декорации становились однообразнее и вскоре впереди уже чернели лишь холмы Пенсильвании. Норт держал скорость достаточной, чтобы побыстрее покинуть эти края не привлекая при этом внимания полиции. Впрочем, их уже наверняка начали искать... Еще бы, после такого представления-то, устроенного силами одной прелестной актриски.
- Ты спрашивала как мне спится.. Нормально. Никаких проблем со сном. А тебе? Тоже, наверно, ничего? А если я скажу, что убил тех двоих только потому что ты высунулась когда не надо было? Ты правда думаешь, что я бы не оторвался?
Он запоздало взвешивает слова, которые только что сказал. Возможно, это было слишком. Повесить на женщину вину за убийства, которые она не могла предвидеть.. Не все же рождаются со знанием того, как надо заметать следы. Да и откуда ей знать справился бы он с погоней или нет.
- Впредь делай то, что я тебе говорю. Как ты верно догадалась, мне все это не впервой. Поверь, я знаю, что творю.
Такси свернуло на почти пустую стоянку большого круглосуточного супермаркета. Норт заглушил двигатель и принялся рыться в карманах в поисках наличных. Он почти завидовал этой девочке, для которой все закончится совсем скоро. Картину чудесного избавления портил только тот груз ответственности, который он свалил ей на плечи, желая лишь немного поучить. Все же он слишком привык к воякам, а Спирит - не солдат.
Джеймс выудил из-под сиденья кепку New York Yankees. Пару секунд помял ее в руках, пытаясь выдумать для девушки слова утешения, но в таких делах он никогда не был особенно хорош, так что лишь ободряюще улыбнулся перед тем как надвинуть козырек на глаза.
- Посиди здесь. Я вернусь через пять-семь минут. Все.. все будет хорошо.

Норт поставил большой бумажный пакет на капот форда и постучал в стекло. Дождался, пока оно опустится.
- Придется сегодня довольствоваться одеждой из супермаркета, - он протянул Спирит серую простую толстовку, джинсы и кеды. Такие обычно покупают рэднеки просто потому что над кучей всего этого хлама была надпись "цена месяца". Но на придирчивый выбор времени не было.
- Надеюсь, не ошибся с размером. Женская мода - не совсем моя специальность.
Он обошел машину, сел в салон и, достав из кармана тряпочку, какими хорошие домохозяйки надраивают кухни до зеркального блеска, принялся протирать все поверхности, каких могли кас аться их с девушкой пальцы.
- Дальше со мной нельзя. Сейчас я поменяю машину, а ты пойдешь вон на ту остановку и сядешь на автобус до любого города, название которого тебе понравится. В идеале - к самым дальним родственникам, о которых никто не знает. Лишь бы не ближе двухсот километров от Нью-Йорка. Можешь не сомневаться, босс вашей веселой тусовки уже выдал твое имя кому не нужно. Но у Тео не было друзей, готовых мстить за него, так что искать тебя за пределами Яблока или устраивать резню из жажды расплаты они не станут. Тебе надо будет пересидеть месяца два, максимум три. Смотри новости каждый день. Как скажут, что полиция накрыла арабских торговцев оружием - можно возвращаться. Кстати о полиции, они тебя беспокоить не будут, не волнуйся. Если все-таки поймают - плачь и вали все на незнакомца, которого не успела разглядеть - так быстро он скрылся.
Джеймс спохватился будто что-то вспомнил, достал из кармана сложенную вдвое пачку купюр разного номинала и протянул девушке.
- Это тебе на первое время. Особо не пошикуешь, но что поделать. Придется как-то выкручиваться.
Норт вздохнул и стянул прикрывавшую глаза кепку - прятаться больше было не от кого. На всей парковке ни души, и даже по шоссе за это время так никто и не проехал. Создавалось ощущение, будто ни единого человека в этом мире не волнует, что где-то в Нью-Йорке еще не остыло тело с колотой раной в животе и куском свинца в голове. Все-таки не врали правила старой как мир игры. Город засыпает. И ничто не заставит его пробудиться пока бесшумно сводят счеты неназванные противники. А наутро уже слишком сложно понять, чья кровь должна была быть пролита на самом деле.
Военный и его случайная подельница сидели в темном салоне, двигатель молчал. В этом сумраке и темноте волнение Спирит ощущалось почти кожей. Джеймс думал о том, стоит ли сказать ей, что настанет утро, когда она проснется и все эти смерти покажутся ей чем-то незначительным, совершенно не находящим отклика в ее собственной душе, будто она тоже приняла правила игры и теперь умеет спокойно спать под перестук затворов. Решил не говорить. Пусть однажды сама почувствует и сама разберется облегчение это или опустошение. Готовиться к этому нельзя, иначе неизбежно заранее осудишь себя, лишишь какого бы то ни было шанса.
И все же хотелось рассказать о многом. Но здравый смысл заставлял молчать, а лиловая полоска над горизонтом подгоняла, напоминая о том, что скоро начнет светать. Норт выдохнул и на секунду прикрыл глаза, готовясь отмахнуться от странного тоскливого настроения, в которое его погрузила тревога Спирит. Ему вспоминались времена, когда он и сам был таким же потерянным. Только теперь он понимал, что это были прекрасные времена - тогда еще можно было все изменить.
Это было давно.
- Раз уж спаситель может распоряжаться жизнью спасенного, сделай одолжение, смени профессию, - он улыбнулся и вышел из машины. За зданием магазина его ждала другая, а такси было уготовано стоять с ключами в зажигании пока его не угонят какие-нибудь мальчишки.
- И постарайся больше не связываться с оружейными баронами, Спирит. - Бросил он через плечо почти веселым тоном.
Это, чуть ли не списанное из бульварной книжонки, спасение незнакомой девушки все еще не казалось ему хорошей идеей. Но представить себе, что он бросил ее, Норт уже не мог. Пусть даже он никогда уже не увидит ее, не услышит ее имени.
Во всяком случае, он очень надеялся, что не услышит.