Середина мая, летняя погода и командировка в солнечную Испанию – что может быть лучше? С тренировок в залах и виртуальных симуляторах – снова на задание, пусть и довольно специфическое. С окончанием войны армейцы из солдат были переквалифицированы в агентов; бывшая кучка отщепенцев-камикадзе с нестандартными религиозными мотивами превратилась в элитнейшее подразделение и высшую инстанцию органов правопорядка. А ведь  - подумать только! - всего год назад Локи с горсткой приспешников объявил войну этому миру, и каждая миссия казалась самоубийственной, и каждое задание могло стать последним… Теперь же вместо зачисток, подрывов и уничтожений в «повестке» четко значилось «Разведка». Вторая в команде – рядовая Стоун.
  С нею Хайя прежде знакома не была; запрашивать предварительно личное дело напарников не входило в ее привычку – телепату это уж точно ни к чему – но в этот раз при встрече впервые об этом пожалела. Ментальная защита этой девушки впечатляла, и по ощущениям напоминала асов – единственных, не подвластных Хайиному восприятию. Быть может, полуас? Она так и спросила, в лоб, безо всяких церемоний; рядовые рядовыми, а гены генами: на человека, в чьих жилах течет кровь высшей расы, можно положиться. Дестини казалась человеком надежным.

  - Пожалуйста, пристегните ремни безопасности…
  Уже сидя в самолете Кравец вскрыла конверт с дополнительными материалами по делу, параллельно зачитывая сидящей рядом Дес самые значимые ключевые моменты. Все эти мутки с работниками науки последнее время стали весьма серьезными: насчет частных исчезновений никто бы особо не волновался, но вот работа на сторону – это уже другой разговор; к тому же, с этими чудиками в белых халатах всегда надо держать ухо востро: как говорится, что бы не делал ученый, в результате всегда получается оружие. Недавняя серия допросов дала очень тонкие, но весьма ощутимые ниточки, одна из которых вела центральный Научно-исследовательский центр Барселоны, в частности отдел ядерной и радиохимии. Только за последние два месяца на их счету уже значилось:  четыре добровольных увольнения без веской объяснительной; трое пропавших без вести сотрудников, чьи контакты с семьями загадочно теряются; плюс наводка информаторов с местного черного рынка о грузовике, полном контейнеров с пометкой о радиоактивной опасности, замеченном неподалеку на перевалочном пункте в Коста-Браво. Следы грузовика отследить не удалось, как и сведений о пропавших. Но одна существенная зацепка все же была: один из допрашиваемых упоминал о двоюродном брате, проходившем в этом центре стажировку. Энрике Родригес, 24 года, на вложенной в папку фотографии сверкал белозубой улыбкой загорелый жизнерадостный юноша.  Согласно показаниям, две недели назад стал нервным, дерганым, при общении с братом через скайп вскользь упоминал о проблемах с боссом и «двояком выборе», перед тем как вовсе оборвать все контакты. Срок стажировки истек три дня назад, но в родную Тоскану тот так и не вернулся. Возможно, Родригес узнал что-то. Возможно, он до сих пор находится там. Это еще предстояло выяснить – как и любую другую информацию, способную пролить хоть немного света на всю эту темную историю. Если кто-то делает частные заказы на разработки, связанные с ядерными реакциями…серьезность последствий этого трудно переоценить.
  Последними из конверта выпали два одинаковых свидетельства на имена Сьюзен Клейтон и Розмари Браун, американских студенток-химиков, выигравших грант на обзорную экскурсию данного научно-исследовательского центра на каком-то региональном конкурсе; в подробности Хайя вдаваться не стала – все формальности уже были утрясены и липовые документы отправлены в соответствующий отдел.
- Кем будешь, Сью или Роуз? – она с усмешкой протянула напарнице обе ламинированные карточки. Уже через час самолет приземлится в Барселоне в аэропорту Эль-Прат, где девушек встретит местный представитель центра.
- Хорошо хоть испанский зубрить не пришлось, - с тех пор как НЙ стал фактической столицей мира, английский прочнее чем прежде укрепился в качестве универсального международного языка, - И, главное, вести себя естественно. Типичные американки, да к тому же зубрилы. М-да, я-то, конечно, с виду  на студентку не шибко тяну, - Кравец саркастично хмыкнула, - Ничего, пусть считают юным гением! А там уже по месту сориентируемся.
  Закончив с «инструктажем», Хайя довольно улыбнулась и откинулась на спинку кресла. Самолет пошел на посадку.

Отредактировано Haiya Kravetz (2014-05-05 05:23:33)

- Да ладно, не дрейфь - говорить особо не придется, - махнула рукой Кравец, подразумевая отсутствие у них обеих подробных знаний о тонкостях точных наук, - В аэропорту нас должен встретить их местный представитель. Доберемся до места, там решим – мне нужно увидеть этих людей, в зависимости от результата будем действовать по обстоятельствам. Всё на месте? – она вопросительно приподняла брови, касаясь мочки уха – сейчас на обеих девушках красовались неприметные сережки-гвоздики с вмонтированными сверхчувствительными динамиками.
- О, и еще кое-что. Надеюсь, тебе идут очки, - то, что сейчас держала в руках Хайя,  с виду ничем не отличалось от обычных корректирующих зрение очков простой пластиковой оправе. Две замаскированные под декоративные болтики встроенные видеокамеры при активации должны были начать видеодневник  в режиме реального времени с дополнительной функцией фото с максимальным приближением.

- Держи. Тачпад на дужке, достаточно просто «поправить волосы». Максимально обобщенно,  ты занимаешься уликами, а я – памятью сотрудников. Но планшет для заметок тоже держи при себе – странно было бы не сделать пары фоток там, где это официально разрешат .

  Посадка в Эль-Прат; резко бьющее в глаза южное солнце и слишком много света, резких линий, очерченных ярким белым сиянием. Здесь что, всегда такая жара? Хайя-«Рози» недовольно скривилась и поспешила натянуть шляпу и солнцезащитные Raуban. Перекинув сумку через плечо, она с минуту вглядывалась в пеструю толпу, прежде чем наконец заметить немолодого мужчину в костюме с корпоративным логотипом BSRC NCL на бейджике; Barcelona Scientific Research Centre, Nuclear chemistry lab – расшифровала Хайя. Дернув Дес за рукав, она, помахивая в воздухе карточкой поспешила в его сторону с вежливым:
- Buenos días, señor.
- О, мисс Клейтон и мисс Браун, я полагаю? – сухая, аккуратная, отточенная профессионализмом улыбка. – Мое имя Хьюго Санчес, я являюсь официальным лицом и представителем BSRC, отвечающим за связи с общественностью; сегодня я буду вашим гидом и проводником. Добро пожаловать в Барселону! Надеюсь, сегодняшний день поможет вам вынести много полезного для вашей дальнейшей учебы и научной деятельности.
- Я в этом не сомневаюсь, сеньор Санчес, - усмехнулась телепат. Через площадку вся троица проследовала  к ожидающей их машине  - классика жанра, нейтральный черный мерс и плечистый мордоворот-водитель; боги, да что там такое – скопище безобидных «белых халатов» с ретортами или международная мафия?! Хотя… все же в Новом мире  научная сфера занимала слишком значимый уровень. Хайя вальяжно раскинулась на кожаном сидении, закинув ногу на ногу – если кому-то здесь и стоило опасаться, то уж точно не им двоим.
  Мужчина на переднем сидении тем временем не терял ни минуты даром – повернувшись в пол оборота, он увлеченно рассказывал о том, как им повезло выиграть грант на посещение именно этого места, о чудесном-распрекрасном BSRC, за последние два года выбившемся в четверку крупнейших и наиболее влиятельных исследовательских центров Европы после блистательного триумфа лаурета Нобелевской премии сеньора Жавьера Мартина на международной конвенции в 2015м…Хайя не слушала; она уже минут 15 сосредоточенно и незаметно копалась в его голове. Хьюго Пауло Санчес, 44 года, зануда, кристально чист, информационная пустышка. Мыслит шаблонами, говорит клише, о происходящем подозревает не больше придорожного булыжника. Бесполезен. Раздраженно выдохнув, она тронула релайтера за плечо и тихо, с расстановкой произнесла:
- Спасибо, это было безумно интересно.
  Мужчина дернулся и недоуменно заморгал, словно в попытках уловить сбежавшую мысль, вспомнить что-то важное; затем, мотнув головой и откинувшись на спинку сидения, равнодушно и умиротворенно уставился на дорогу. Теперь его единственная функция состояла в возможности дать Кравец и Стоун беспрепятственный доступ в здание и без лишних вопросов «засветиться» внутри; дальше от сопровождающего можно будет и вовсе избавиться. Проблем с этим возникнуть не должно, да и телепат не сотворила с беднягой ничего такого уж страшного: всего лишь немного сместила фокус восприятия, так что прямое внимание будет обращено на любой фактор в окружении – кроме двух девушек прямо под носом. Мерседес затормозил и припарковался на стоянке возле солидного здания, выходящего на территорию застекленным фасадом. Сейчас их сперва поведут через входы, холлы, приемные, какой-нибудь общий конференц-зал, где , возможно, кто-то «серьезный и важный» милостиво согласится ответить на пару стандартных вопросов… Хайя скучающе пожала плечами и вылезла из машины. Это была только первая часть представления. Сперва – на сцену, а потом…потом, если все будет по плану, они пойдут за кулисы.

Отредактировано Haiya Kravetz (2014-05-08 18:14:59)

- Спасибо, Диего, ты можешь быть свободен,  - водитель равнодушно кивнул, а рилайтер рассеянно скользнул взглядом по своему отражению в зеркале заднего вида, бросил беглый взгляд на наручные часы и, хлопнув дверцой мерса, быстрым размашистым шагом направился ко входу. Цапнув рюкзак с сидения, Хайя выскочила следом, стараясь не отставать, параллельно недоуменно поглядывая на рядовую-полуаса; она почувствовала в машине ее попытки сместить врожденный ментальный щит. Имея такую защиту на генетическом уровне, добровольно пускать в свою голову незнакомого телепата – при другом раскладе идея фактически самоубийственная. Хах, должно быть такие пункты в инструктаж техники безопасности не включают. А надо бы.
  Двойные стеклянные двери, ведущие в просторный холл, светлая плитка, растения вдоль бежевых стен, и должное количество кондиционеров с ионизаторами:  сухая офисная прохлада на смену липкой жаре. Недурно. Впрочем, первое, что Кравец заметила, пока улыбчивая секретарша за приемной конторкой оформляла им одноразовые пропуски для гостей, - крошечный глазок камеры наблюдения над входом,  и еще два – дальше по коридору. Еще одна причина начать с прилежного следования маршруту – для записи; просто на уровне интуиции ощущалось – аккуратно, девчата, мониторы цепко следят за чужаками.
   По смежному коридору – в огромный центральный зал, далее -  конференц-зал, кафетерий, выставочный ряд, библиотека, лекторий, презентационная; весь первый этаж  в общем и целом не имел ничего общего с целью их визита. Мимо промелькнули двери приемных руководящих лиц отделения – лиц, не вызванных для допроса по причине недавней госпитализации… Хайе нужны были конкретные люди, имеющие непосредственное отношение к конкретным вопросам. Пока что результатов не наблюдалось; чтобы нарыть то, что ускользало из официально предоставленных данных и видеоотчетов, требовалось нечто большее чем «школьно-познавательная экскурсия».
  За первым этажом последовал второй, полностью оборудованный под лаборатории и рабочие места сотрудников; собственно, это и было главной «кухней» научного центра.

Санчес, бормоча вполголоса, имитировал подобие экскурсии; все вокруг – что примечательно, не обращали на троицу практически никакого внимания. Какие-то приборы, компьютеры, показатели..Кравец ни на йоту в этом не разбиралась, но и необходимости не видела. Здесь шла постоянная открытая коллективная работа над госзаказами, эти же результаты, собственно, и попадали во все отчеты. Хайя для почину бегло пробежалась по верхнему слою памяти нескольких десятков ученых: термины, схемы, алгоритмы, обеденные перерывы, личная жизнь, семья, коллеги…стоп. Коллеги, сплетни? Но нет, здесь тоже не густо – все нестыковки, из-за которых сюда прибыли агенты Армии, сами сотрудники сваливали на потенциальные шантажи/интрижки главы научного отдела.
  Они ничего не знают. А даже если могли бы, никто не хочет знать – проще и безопаснее быть в стае, ни о чем не думать, плыть по течению и не высовываться. А…кхм. Вот это было интересно. Загадочные кнопки «-1» и «-2» на панели лифта, требующие дополнительного доступа (установленная рядом магнитная лента для карты), вели не просто в подвальные этажи, а к лабораториям «частников» - тех, кто  в одиночку занимается индивидуальными разработками, предоставляемыми потом в качестве сенсационных открытий и личных достижений. Если и искать мутную воду, так именно среди этих таинственных одиночек и их закрытого этажа.
  … Карту доступа она в приказном порядке забрала у бедняги Санчеса, велев тому дожидаться их в кафетерии. Разумеется, все это – без единого слова, ни жестом, ни взглядом себя не выдавая. Пф, да велика ли сложность! Лифт, спустившись до минус первого этажа, с мягким скрежетом отъехал в сторону, открывая взору длинный узкий коридор с металлическими панелями и низким потолком, освещенный рядом бледных ламп. К этому моменту Кравец уже знала, что делать дальше.
- Так-с. Ни на одной записи не должно сохраниться, что мы здесь были; тотальная конфиденциальность и прочая фигня. В общем, видишь ту маленькую дверь справа? Там типа «всевидящее око» этого этажа; заходишь, по-тихому вырубаешь охранника – легонько, в отключку минут на тридцать, подключаешь эту штуковину в центральной системе и ослепляешь камеры, ферштейн?  - она протянула Стоун крошечную коробочку Г.Э.П.а*, по горькому опыту прошлых разов помня, что ей самой к работе с техникой лучше не соваться. – Давай, встретимся в коридоре через 15 минут. А я пока займусь нашими «отшельниками».

*Генератор Электромагнитных Помех (тык сюда :Р)

Отредактировано Haiya Kravetz (2014-05-16 03:34:10)

Затормозив у первой же двери, ведущей в одну из личных лабораторий, Хайя провела магнитной полосой карты по считывающему устройству – и получила в ответ визгливо-протяжное пиканье. «В доступе отказано». Какого хрена? Еще несколько сопровождаемых возмущенным сигналом попыток, примитивный стук кулаком в дверь – и спустя полминуты изнутри уже слышна возня, звук вводимого кода, мягко скользит отъезжающая панель, и хмурая уставшая женщина в белом халате недовольно щурится с порога.
- Ты кто такая? Как сюда попала?
- Верь мне.
  Старший научный сотрудник Альба Мартинес, тридцати двух лет отроду, не замужняя, исполнительная и упрямая карьеристка, не успевает додумать мысль о том, что стоит позвать охрану, и с покорным кивком отступает вглубь лаборатории. Незваная гостья делает шаг вперед, и двери тихо закрываются у нее за спиной.

Небольшое помещение сплошь заставлено столами, установками, приборами, компьютерами, шкафами с неопознанным содержимым. Не без труда отыскав среди всего этого многообразия две обычные низенькие круглые табуретки, Кравец поставила их друг напротив друга и жестом пригласила химика присесть.
- Успокойся. Выровняй дыхание. Ты в безопасности. Больше нет нужды хранить секреты.
  Хайя не зря осторожничала: мозг гениев всегда устроен особо, будь то деятели науки или искусства, так что при всем ее безразличии к дальнейшей судьбе «жертв» портить неаккуратной работой аналитические способности лучших умов Европы  совершенно не входило в ее планы. От доктора Мартинес не требовалось ничего кроме четкого, ёмкого и внятного ответа на безмолвный вопрос.
- Я не знаю, что тебе нужно. В этом помещении не найти ничего незаконного или противоречащего правилам. Я работаю над крупным проектом по трансфигурации элементарных…
- Без терминов.
- Это целиком и полностью моя идея. Если результаты финального эксперимента окажутся положительными, они произведут фурор в узкоспециализированной сфере – никаких публичных шокирующих открытий, но существенный толчок в дальнейших разработках. Я смогу претендовать на Нобелевскую. Мне не нужны лишние проблемы. Никаких интриг, никаких скандалов. Я чиста, - тихий женский голос напряженно дрогнул; капля пота скатилась по виску и растеклась мокрым пятнышком на плече, - Да, я абсолютно чиста.
Неплохо поднаторела в самообмане. Убедишь себя – убедишь других. Умно. Но не слишком практично. Хайя коротко вздохнула.
- Когда это случилось?
- Месяц назад. Мой брат умирал. Стоял 57й в очереди на пересадку сердца, счет шел на недели, Искусственно выращенные органы не у всех приживаются, дополнительные исследования совместимости нам не положены по квоте, а настоящее человеческое донорское сердце в подходящем состоянии – ресурс редкий и, как бы сказать, ограниченный. Я была в отчаянии, и тут решение само нашло меня – кто бы мог подумать, в больничном кафетерии. Он не представился, ничего не сказал о себе. Просто предложил помощь, услуга взамен на услугу. Я сделала то что просили – простой вероятностный расчет для теоретической выкладки, столбики цифр и алгоритмы протекания реакций для группы синтезированных веществ в заданных условиях. Через неделю Алехандро прооперировали. Я не спрашивала ни откуда появился внезапный донор, ни над чем я работала. Я не хочу знать. Просто пара уравнений взамен на жизнь брата. Я не виновата ни в чем, - она обхватила себя руками, нервно бегая взглядом по сетке крошечных трещин в покрытии пола.
- Кто еще из сотрудников проворачивает подобные… сделки?
- Я не знаю. Я ничего не знаю. И никто не знает. Это жесткий мир, здесь каждый имеет право охранять свое детище, свою интеллектуальную собственность. Если кто-то и занимается незаконными разработками, то делает это тихо, и все данные уничтожает сразу же. Я бы так и поступила. Точнее, я сама именно так и поступила. Стереть результаты с компьютера, стереть из памяти. Я не хочу в это лезть, понятно? Здесь никто не хочет проблем., с кем бы они ни были.  Мы умеем закрывать глаза. У нас есть работа, которой мы дорожим, и должны просто делать то что умеем. Эни сам виноват что не уяснил этого.
- Эни? Энрике?
- Настоящий гений, юное дарование. Словно  рожден для этого. О таких со временем говорят: женат на науке. От него все были без ума, прочили блестящую карьеру, ну и завидовали, разумеется, жутко. В его-то годы! С первого взгляда видно – будущее светило науки, далеко пойдет, но все-таки все еще мальчишка, глупый наивный мальчишка. Слишком идейный, слишком правильный. Такие никогда не умеют в нужный момент отвернуться или промолчать. Понятно, что ничем хорошим это не заканчивается.
- Что произошло?
- Я правда не знаю. Кажется, они здорово повздорили с бывшим начальником отдела – тем, что сейчас в розыске. Его продление контракта, разумеется, отменили. Должно быть, он уже сидит дома на шее у матери, с негативным отчетом о прохождении стажировки и перечеркнутыми планами на будущее. Глупый мальчишка. А ведь я ему нравилась. Даже не зашел попрощаться.
  Хайя нахмурилась, раздраженно барабаня пальцами по колену. За всей этой душещипательной Санта-Барбарой  смутно прорисовывались контуры картины происходящего. Слишком много пунктов сходилось на этом парнишке Родригесе, и что-то подсказывало Хайе, что искомое до сих пор находится в стенах исследовательского центра. Интуиция никогда ее не подводила. Это большое здание с множеством закрытых дверей и сомнительных секретов. Здесь должны быть особые, специализированные помещения... Она снова подняла глаза на ученую.
… Спустя две минуты она уже перехватила Дестини в коридоре, оставив Альбу Мартинес уснувшей за рабочим столом. Она ничего не вспомнит. А вот у них появилась новая версия для проверки.
- У нас мало времени. Здесь практически в основании фундамента есть еще одно помещение. Оно полностью закрыто уже больше года – ни камер, ни охраны, ничего; раньше там строили особо крупную экспериментальную установку, но потом  проект свернули. Я хочу его проверить. Напрямую туда не пройти, классический вариант с вентиляцией не проканает – воздуховоды микрокапиллярные, в них даже руку не просунешь, но зато есть вот это, - дойдя до отмеченного в памяти женщины места, Кравец прицентровалась и с ноги выбила тонкую металлопластиковую панель выступающей из стенки наружной вытяжки. Пластина с приглушенным звоном приземлилась – на слух, метрах в семи-восьми ниже.
- Идем. Это будет несложно, - упирает руками и ногами с стенки квадратной металлической трубы, Хайя осторожно начала вертикально спускаться в беспросветную темноту.

Отредактировано Haiya Kravetz (2014-05-26 06:04:47)

Они спрыгнули на какую-то литую железную платформу; мышцы немного саднило от длительного напряжения. Хайя попыталась оглядеться: сквозь душную черную завесу не проступало ни единого источника света; к тому же, здесь не чувствовалось ментального присутствия живого человека,  что вместе с первым фактом делало всю затею не только абсурдной, но и безрассудно опасной. Упрямо вглядываясь в кромешный мрак, она на ощупь сделала несколько шагов вперед – носок ботинка пнул что-то небольшое, с тихим звоном откатившееся в сторону. Рука, пошарив по полу, в итоге наткнулась на искомое, щелчок выключателя – и брошенный кем-то в спешке фонарь отбросил широкий луч тусклого белого света на противоположную стену.
-Отлично. Идем, осмотримся.
  Помещение представляло собою огромный бетонный пенал, с низким потолком и толстыми опорными балками; по центру от края до края, уходящих в обе стороны на неизвестное расстояние, тянулась гигантская труба из составных блоков, с подключенными к ней выводными трубами и рычагами.
- Хэй, есть тут кто? – негромко позвала Кравец, и голос гулким эхом отразился от сырых холодных стен. Ответа, разумеется не последовало; следовало шустро брать руки в ноги и мотать наверх, пока их не хватились…но тут скользящий из стороны в сторону луч выхватил какую-то темную груду у противоположной стены, и девушки, на локтях проползя под трубою, поспешили туда.
- Вот же черт…
   Хайя вытащила на всякий случай фотографию

из кармана брюк, чтобы свериться: в опухшем землисто-сером лице едва можно было узнать того Энрике Родригеса, на свидетельские показания которого она, признаться, так надеялась. Она механически приложила два пальца к артерии на шее – пульса, разумеется, не было, но труп определенно свежий; скорчившийся в позе эмбриона, под закатанным рукавом некогда белого халата отчетливо видна синяя точка, след от иглы.
- Блин. Сфоткай это, Дес. Для протокола.
  Больше вопросов, чем ответов. Не сразу внимание привлек оттопыренный карман халата невезучего гения: в нем обнаружились авторучка и маленький блокнот, скорее напоминающих личный дневник, чем ежедневник. Хайя начала листать тонкие странички с конца – записи велись, разумеется, по-испански, но то там то сям она выхватывала знакомые слова, интерлинвизмы, термины, имена. Сопоставляя все это с рассказом Альбы Мартинес, загадочным  побегом Мартина Сьерра, главы отдела, и обрывками записей самого Родригеса, можно было тут же составить в голове картину произошедшего.
   Парень получил задание непосредственно от своего босса под предлогом госзаказа; Сьерра знал, что его теневой наниматель ждать не любит, и возлагал на парнишку большие надежды; но Родригес превзошел все ожидания, не только разработав схему, но и связав воедино элементы потенциального применения данного образца. Все сводилось к средствам и разработкам, биологически и экологически опасным, давным-давно запрещенным в Новом мире  и представляющим нешуточную угрозу даже в теоретическом рассмотрении. Он заявился к начальнику, с результатами своего исследования, требованиями показать образец официального запроса и нешуточным обвинением, тянущим на серьезнейшие неприятности с органами правопорядка. Сьерра разругался с ним, здорово пригрозил безопасностью семьи и разорвал контракт, отобрав все бумаги. Энрике вернулся в свою лабораторию собирать вещи, с твердым намерением тут же, по выходу, сдаться полиции более высоким инстанциям; Сьерра тем временем, видимо, связался со своим нанимателем, который доходчиво разъяснил, чем ему лично грозит утечка информации или же незаконченные результаты… Парня нельзя было ни убить, ни выпускать из здания. Вот так Энрике Родригес исчез: один укол, и место, где его ни за что не станут искать. Дальше следовали путанные обрывки корявых записей, сделанные, по видимому, под действием какого-то наркотика: подслушанный телефонный разговор, что-то о перевозке на «общую базу» и промывке мозгов… А потом, видимо, что-то пошло не по плану.  Мартин Сьерра пустился в бега – или был убит, что более вероятно. Несчастному забытому Родригесу просто не повезло.
  Хайя нахмурилась. Вся эта история очень дурно пахла. Она сунула блокнот за пазуху; все подробные материалы, к сожалению,  наверняка хранились на цифровых носителях, и наверняка уже были уничтожены. В любом случае, этим уже будут заниматься другие спецгруппы – а им пора было срочно выбираться из этого места.
  Возвращаясь обратно тем же путем, уже оправляя одежду в лифте, Хайя мысленно составляла отчет о проведенной операции. И чем больше она прокручивала в голове факты, тем отчетливее осознавала: этим дело не кончится. За всем этим кроется нечто большее, значительней – и гораздо опаснее.

Отредактировано Haiya Kravetz (2014-06-01 16:31:48)