«Я не... сплю...»
Перед глазами потемнело и долгожданный мрак мягко окутал сознание. В голове пронеслась последняя мысль - оборванное предложение из очередного отчета - и внезапно стало тихо.
Она заснула за рабочим столом, выпустив пару бумаг из рук. Заснула прямо над папками и листами, заполненными необработанной информацией, которую уже надо было пускать в обратный оборот.
Не спала вторые сутки, а до того - всего два часа забытия и трое с лишним суток бодрствования до. Меньше всего сейчас в ней угадывался человек. Скорее некое подобие робота, не принимавшего пищу и сон, мыслившего лишь о работе, о конкретных схемах и задачах. Принять - обработать - отправить обратно. Замкнутый круг, из которого не вырвешься. Слишком много послевоенных проблем, бумажной волокиты, вопросов и жалоб... Слишком мало времени и сил в противовес.
Но Веста не могла признаться себе, что начинает сдавать, что подводит организм, так и не получивший долгожданного отдыха после многочисленных заданий. Тело не желало подчиняться безумному ритму и протестовало по-своему: вернулась безумная боль в спине (последствия танцевальной карьеры), напоминало о себе сердце. Беспокоил даже пропоротый на одном из последних заданий бок, хоть рана давно уже затянулась.
Но женщина не могла сказать «хватит», потому что некому было делать за нее эту работу. Возможно, в другом случае она бы нашла себе помощников, но нынешнее положение дел не позволяло раскрыть все карты кому бы то ни было.
Лера уже и забыла о том, что просила кого-то о помощи. Но когда сообщили, что Трэвис Ганнер желает видеть ее  - в памяти тут же всплыл хорошо забытый момент прошлого. Надежды на препарат, который поможет, который подарит силы для роботы в режиме нон-стоп. И не важно, какой ценой достанется желаемое.
...Вены на руках будто светились изнутри - так хорошо было видно светло-синие полоски под почти прозрачной кожей. Игла вошла в сгиб локтя легко и быстро; казалось, все так и будет - легко, быстро... Вот только спустя пару секунд после ввода содержимого шприца руку начало жечь изнутри. Секунда - невидимый огонь перекинулся на все остальное тело и боль стала едва выносимой...
Веста очнулась над теми же папками, с немым криком, застрявшим в горле. Вот так уже почти три месяца: что не сон - то кошмар. Единственный выход - абстрагироваться и с головой уйти в работу.
Глубоко вздохнув, Валерия откинулась на спинку кресла, явно большого для нее, и взяла в руки какие-то бумаги. Но и тут не получилось надолго отвлечься - на этот раз потревожил телефон.
- Генерал-лейтенант, ученый Трэвис Ганнер будет у Вас через пять-семь минут.
- Надеюсь, ему объяснили как найти кабинет Норта? - женщина прижала телефон плечом и начала поспешно сворачивать бурную деятельность, породившую хаос на рабочем столе.
- Его проводят, не переживайте.
Характерный стук в дверь раздался как раз тогда, когда Валерия закончила приводить кабинет в надлежащий вид. Впрочем, наспех оценив общую картину, Веста заключила, что таким помнила это помещение еще при старом «обитателе». Разве что горы бумаг и книг выросли раза в три.
Стараясь сохранять подобие улыбки и не зевать каждые две секунды, Валерия открыла дверь, поприветствовала ученого и впустила его внутрь. Провожатого уже и след простыл, но это, пожалуй, к лучшему. Генерал-лейтенанта в последнее время вообще побаивались, старались лишний раз не попадаться на глаза. При нынешнем положении дел это было явным плюсом.

При упоминании о макулатуре Веста еще раз лениво глянула на свой рабочий стол, теперь уже со стороны. Зрелище действительно было странным и... даже слегка пугающим. А если еще знать, что каждый листок из всего этого завала женщина могла пересказать на память и произвести любую манипуляцию с предоставленной информацией... В общем, за все свои двадцать с лишним лет она не поглощала такое количество бесполезной, но необходимой в конкретный момент информации. От такого количество не далеко и мозгами поехать, ей богу! Эту работу раскинуть бы на человек восемь-десять - тогда дела бы пошли куда быстрее и продуктивнее. Жаль, что приходилось молчать на каждом шагу и решать все в одиночку.
Откуда-то появилось ощущение, что до возвращения Локи осталось не долго. Но вместе с ним и уверенность, что отдохнуть ей не дадут в любом случае.
Лера с огромным трудом подавила зевок и бросила последние силы на то, чтоб глаза оставались открытыми, а информация, выданная Трэвисом, хоть частично доходила до мозга. К сожалению, со слуховой памятью у нее дела обстояли многим хуже, чем со зрительной.
«Надо будет потом попросить его все то же самое записать куда-нибудь...»
Женщина медленно подошла к столу, сгрузила пару особо больших кип с папками и бумагами на пол, и уселась рядом с ученым. Мозг тут же дал сигнал усиленных попыток заснуть тот час на месте, и Валерия на секунду положила голову мужчине на плечо. Он как раз говорил что-то про третью руку...
«Стоп... Что?»
Веста тут же приняла вертикальное положение и непонимающе посмотрела на Ганнера. При виде его усмешки новость стала больше походить на шутку, но все же это не могло не заставлять задуматься. Хотя, кажется, последствия приема препарата были менее катастрофичны, чем указанная мутация. С привыканием она уже когда-то боролась, при том перебарывать ломку от неизвестного наркотика даже как-то психологически сложнее. А здесь, все-таки, у нее всегда есть Трэвис, тем более он сам вызвался следить за ней и всей этой ерундой с Перпетуумом.
«А вот с инстинктом самосохранения у меня всегда проблемы были... Хотя, пожалуй, даже наоборот. Нет инстинкта - нет проблем.»
- Отчудить что-нибудь странное... - протянула она, неотрывно следя за ампулой в руках химика, - надеюсь, это будет не что-то ужасное, а то у меня еще важная встреча сегодня вечером. Хотя, знаешь, других вариантов у меня нет, без этой штуки я даже до конца коридора вряд ли дойду не заснув.
Весте хотелось скорее запустить себе это в кровь, чем бы оно ни было, и наконец почувствовать себя человеком. Но была одна маленькая проблема...
- А ты не поможешь мне вколоть препарат? А то я и в обычном состоянии не очень хорошо с подобными манипуляциями справляюсь, а сейчас вообще не попаду в вену... Или проткну ее насквозь. Это ведь возможно?

Веста давно для себя все решила. Выход, который нашел для нее Ганнер, был самым безопасным из возможных, самым эффективным и самым доступным. Оправдания нашлись легко и были неоспоримы. Послушай кто ее со стороны – непременно ответил бы «Да, я понимаю, это действительно было необходимо». Но главная проблема была в том, что никто этих оправданий знать не должен был. Бесславное геройство и попытки удержать мир, отвоеванный таким количеством крови и потерь… Она добровольно шла на это и одновременно была обязана, даже обречена. Поэтому, на фоне всего происходящего, ни игла, ни экспериментальная доза нового препарата не могли даже зародить сомнение в ее голове. Все шло, как должно было идти.
Женщина немного отстранено проследила за исчезновением иглы в сгибе своего локтя и сразу же перевела взгляд на небольшой монитор, отчитывающийся о работе ее сердца. «Очень плохо» в ее понимании оказалось понятием весьма и весьма растяжимым. Почему-то сразу вспомнились первые месяцы в Нью-Йорке и тот кошмар, что твориться с телом, когда решаешь завязать с тяжелыми наркотиками… Это, кажется, называют ломкой, но тогда в голове было лишь одно слово – «ад». Веста на секунду насупилась и подумала, что вполне может пожалеть о содеянном, жди ее сейчас именно это состояние обобщающего «очень плохо».
С другой стороны, Трэвис был рядом, значит все не могло дойти до таких крайностей. Ведь главное – это когда у тебя есть тот, на которого можно положиться. Будто подтверждая ее мысли, ученый стал гладить ее по плечу. «Ладно, терпеть я умею, а потом должно стать легче…»
Цифры на пульсометре совершили непозволительный скачок, увеличившись сначала вдвое, потом еще… Больше Валерия не следила за прибором. Сердцебиение било все рекорды скорости и впервые в жизни казалось, что выражение «сердце из груди выпрыгнет» - это вполне реальный фразеологизм. Следом за пульсом поднялась температура, несколько секунд жар, особенно под ребрами, казался невыносимым. Но в итоге от всего происходящего Валерию отвлек нарастающий гул в голове. Он становился все громче и громче, пока полностью не перекрыл все мысли. После добавилась еще и боль, резанувшая по вискам и в итоге отвоевавшая каждый миллиметр и уголок сознания. Прошипев что-то про боль и голову, Веста зажмурилась и окончательно потеряла ориентацию в пространстве. От падения ее удерживал только Ганнер, а без него Валерия, пожалуй, так и ухнула бы на пол. Гул все нарастал, и с каждой новой секундой казалось, что громче и больнее быть уже не может. 
А в момент, когда в глазах резко потемнело, Лера подумала, что "эксперимент" провален и она с секунды на секунду потеряет сознание. Еще мгновение на фоне общей темноты выделялось надсадное биение сердца. Казалось, теперь его можно без труда услышать, если сидеть рядом. Внезапно отступил шум, оставив в мыслях натянутое молчание, на фоне которого сердцебиение звучало еще красноречивее. Но неожиданно комната вернулась на свое законное место. Картинка теперь стала четче, ярче и даже красочнее. Веста сделала глубокий вдох, чувствуя, как пульс постепенно приходит в норму и бросила взгляд на Трэвиса.
- И вот так каждый день, да? Не самые приятные ощущения... Но, с другой стороны, если основное действие оправдывает побочные эффекты - можно и потерпеть.

Иногда чувство сожаления или ощущение "что-то я сделал не так" нагоняет тебя уже после... многим позднее совершенного. И ты мучаешься, не находишь себе места и все спрашиваешь, а могло ли быть по-другому? Ведь теперь ты точно понимаешь, что стоило поступить иначе - лучше, умнее... Мог ли ты в тот решающий миг что-то изменить, сказать свое жесткое "нет" и не наступать на излюбленные грабли в сотый раз? Мысли нагоняют тебя, мучают, съедают, подтачивают и вытесняют все прочие проблемы.
Думаете, она чувствовала хоть что-то из перечисленного выше? Хоть сотую долю? Оставьте! Эта женщина была слишком вымотана всем, что происходило в ее жизни. Вымотана, потом брошена на повторную переработку - теперь уже совсем одна над возросшими в сто крат проблемами и делами. В таком состоянии не думают, в таком - только действуют. И, если быть до конца откровенным, чем именно пичкать свой и без того вытравленный организм, ей было все-равно. Главное - действенность, главное - результат.
И он был. Вот уже взгляд ее совсем ясный, а от бывшей сонливости не осталось и следа. Голова чиста, и думать легко, и даже хочется - вот-вот уйдет Трэвис - сесть за работу и наконец все доделать. Невероятное ощущение, которое, если не чувствуешь его слишком долгое время, привносит некий эффект эйфории.
Весте на самом деле повезло. Со всей этой ситуацией, с Ганнером, который согласился ей помочь, и их взаимоотношениями в принципе. Счастливый человек! Ее понимают и контролируют - а это все, что нужно такой далекой от своего здоровья и привыкшей пренебрегать всем, что мешает, женщине.
- Ощущения... Уже лучше, уже почти прекрасно. Еще пару минут - и я поверю, что ты изобрел новую панацею, - она хохотнула, поднимаясь со стола, но после подняла на ученого полные серьезности глаза. - Шучу, конечно. Спасибо тебе, правда, это неоценимая помощь.
Валерия подошла к столу и парой коротких фраз вызвала к себе помощника - дабы вывели Ганнера из этой части базы. Сама она здесь терялась не один месяц, поэтому оставлять химика на попечение собственного метода тыка не хотелось.
- Рекомендации поняла, больше ничего принимать не буду, мне теперь и не надо. И через пару дней загляну к тебе. Как раз разгребу ту кучу дел, что накопилась, и вытащу тебя в город, а то знаю я, как ученые бесследно пропадают в своих лабораториях.
Веста легко улыбнулась, заметив долю то ли смущения, то ли непонимания во взгляде Алхимика. В эту секунду в дверь постучали.