Мир постепенно излечивался от безумия, отходил от шока, возвращался в мирное русло жизни. Заново открывались школы и госучреждения, привычная жизнь, до этого скованная страхом, дрожащая перед экранами от очередного выпуска новостей, теперь расправляла крылья. Люди бросались восстанавливать давние связи, радоваться выжившим и оплакивать погибших, все внезапно завертелось, словно в волшебном калейдоскопе, а поврежденные районы и города в условиях Нового Мира восстанавливались и разрастались быстрее чем колонии бактерий во влажной среде.
Все налаживается...Все будет хорошо.   Эту фразу, ставшую своеобразной мантрой последних напряженных месяцев, Сэм теперь могла наконец-то спокойно и уверенно произнести  вслух, и первым доказательством самой себе был спешно организованный переезд матери и двух своих ненаглядных чад из солнечного безопасного Сиднея в Нью-Йорк. Несколько правильных звонков, банковский чек на полную стоимость плюс пара тысяч лично в карман агента по продажам - и новенькая, залитая светом квартира на третьем этаже престижной высотки готова была радушно принять новых владельцев.
  Новая жизнь, новый дом, новый город со всеми его перспективами...  Столько всего нового! Забросив аппаратуру и отложив многострадальные отчеты, Саманта вдохновленно выбирала мебельные гарнитуры по каталогам, оформляла документы в дорогую частную школу, подвисала в интернет-магазинах. Заказывала все подряд: одежду, ковры, посуду, бытовую технику - мириады приятных и утомительных мелочей, справиться с потоком которых может только выработавший железные привычки самоконтроля ученый...или обыкновенная женщина, безумно соскучившаяся по своей семье и простых житейским радостям.
  Да и изменения на самой базе не могли не радовать. По недавнему распоряжению на Роско Стрит со всех остальных баз стекались светлейшие умы Армии - как метко пошутил один из новоприбывших ученых, в подземке теперь в придачу к убийцам, подрывникам и террористам обосновался "свихнувшийся научный бомонд". Сэм с удовольствием знакомилась с новыми коллегами, помогала с доставкой множества необходимого оборудования: рассказывала, где, кому и как подписывать бланки заказа, начальственно орала на неосторожных грузчиков и вообще вела бурную деятельность одновременно во всех направлениях. Это было похоже на эйфорию. На открытие второго дыхания, третьего глаза и дополнительных пар ушей и рук одновременно... Она чувствовала себя почти счастливой, - и тем тяжелее было видеть изменившееся, осунувшееся лицо друга, похожего на мрачную тень прежнего себя. В последний раз они виделись без малого полгода назад , и с тех пор после грохочущей канонады войны осталась  только память о человеке, в чьих глазах плясали задорные чертенята – теперь они потухли, словно подернулись легкой дымкой боли, неся бремя каких-то минувших событий, о которых женщина не знала и опасалась покуда спрашивать. Ясно было только одно: Трэвиса нужно спасать, и срочно, от длинного темного пути одиночества, замкнутости и немого отчаяния, которое, как ей казалось ,уже почти на пороге. Что уж говорить, мрачные туннели подземной базы – не лучшее место для психологической реабилитации, и Сэм, всеми силами стараясь вытащить его на сияющую яркими красками и брызгами надежды поверхность, в итоге нашла нужную кнопку…
  … Выходные – благословенные выходные! – дарили городу прохладное ноябрьское утро – жемчужно-серое, матовое, лениво-сонное, едва освещенное блеклым осенним солнцем, пытающимся пробиться сквозь тонкую пелену высоких облаков. Джейми и Уиллоу подскочили ни свет ни заря, вытащив бабушку в городской парк, кататься на роликах и кормить уток в искусственном пруду, пока погода еще дарит остатки тепла и россыпи  золотых листьев на утоптанных аллеях. «А мамочка путь отдохнет, мамочка устала….» Она и отдыхала – от привычной лабораторной рутины, от графиков и расписаний, схем и разработок, внеурочных дежурств в лазарете и мозга, работающего в режиме нон-стоп как перегруженный компьютер. Впервые за долгое время Сэм вдруг почувствовала себя не ученым, не генетиком или исследователем – просто женщиной, просто матерью, с нехитрыми мыслями и заботами. Приготовить обед, прибрать раскиданные по всем комнатам тетрадки и игрушки, навести порядок в гостиной, до сих пор заставленной пирамидами не распакованных коробок; но прежде всего – принять гостя, скромно отметив новоселье… Последний раз сладко потянувшись и приняв окончательное решение вылезти наконец-то из постели, Саманта набросила халат и отправилась на кухню. Настенные часы натикали ровно половину одиннадцатого, когда в прихожей раздалась радостная трель звонка.
  - Трэвис! Как обычно, пунктуален до минуты, - я, признаться, опасалась, что ты в последний момент все же передумаешь…Замечательно, просто великолепно, я так рада тебя видеть! – коротко обняв друга и продолжая весело щебетать и непрерывно улыбаться, Сэм поспешила закрыть впускающую сквозняк дверь. – Проходи, разувайся, пальто..эмм..а, брось пока тут, гардеробный шкаф не привезли еще; пойдем, чайник как раз закипел, кухня в конце коридора, можно легко найти по запаху выпечки – попробуешь угадать, что там, до того как я открою духовку?

Саманта открыла окно на проветривание – от плотного сладкого запаха становилось трудно дышать. В комнату ту же ворвался уличный шум – приглушенный стук, скрежет, звон, урчащий шорох шин по мокрому асфальту. Задумавшись о том, насколько городская какофония лучше гнетущей тишины, нарушаемой лишь отдаленным грохотом метро в туннелях, она полезла в духовку – ойкнула, подула на обожженный палец, и только после этого вспомнила о рукавицах.
- Ну все, теперь можешь смело расставаться хоть с документами, хоть с ключами, ученой степенью или совестью, – Сэмми весело подмигнула Ганнеру, отчаянно пытавшемуся управиться с профессиональным французским заварником. – Потому что эти маффины отняли у меня все утро, и теперь просто обязаны оказаться божественными на вкус!
   Маленькие горячие румяные кексы вмиг окутали кухню терпким черничным ароматом. Она достала еще шоколадное печенье, вазочку с конфетами, шлепнула в соусницу комочек малинного джема и уселась за стол напротив Трэвиса. Женщина продолжала легко и непринужденно улыбаться, но при этом не могла не подмечать маленькие, сами за себя говорящие детали: мелкие тревожные морщинки, появившиеся в уголках глаз; улыбку, невольно гаснущую, когда он уверен что она отвернулась; пальцы, судорожно сжимающие любимую кружку, единственный знакомый предмет в этом доме, словно ниточку из прошлого – не зря же именно ее стоило Сэм искала на дне коробок с фарфоровыми и стеклянными сервизами…
- А где дети? Ты же сказала, что они уже приехали из Австралии. Или ты решила не пугать их мной?
- Ой, да ладно тебе! – она, безусловно, оценила честную попытку мужчины привести себя в более-менее приличное состояние, хотя новообретенное прихрамывание и временами сползающий в сторону взгляд явно придавали нотку чудаковатости внешнему виду ученого.
- Они вернутся с прогулки часа через два, я думаю. За очередной порцией вредных советов от мистера химика, - Сэм усмехнулась, вспоминая несколько вызовов в школу за антиобщественные опыты юного пиротехника, - Ничего, вам всем будет полезно – и малым новая живая игрушка, и тебя растормошат немного… Из-за переезда огромного болтливого ару пришлось оставить на попечение местных сёрферов, и теперь им пока что кроме бабушки мучить некого.
   За окном ветер тем временем разогнал темного плотную стену туч.  Солнце понемногу заливало улицу, подбадривало, просачивалось сквозь стекло; теплые лучики заплясали по подоконнику.
- Правда, придется простить им явные расхождения со столичным воспитанием – знаешь, вся эти пляжно-беззаботные настроения, развязный тон, новые словечки… Боже, да я сама сперва растерялась! Вместо «свитера» - «джемпер», вместо  «хот-дога» - «сосиска», не «плакать», а «хныкать»… Боюсь, в новой школе учителя за голову схватятся – хотя, думаю, все еще поправимо. Слава богу, нас теперь перевели на свободный график – можно чаще бывать дома, вернуться наконец к прежней жизни, или построить новую – тут уж каждому самому решать. Но я просто радуюсь, что все вооруженные безумия наконец-то  закончились. Целых полгода потеряны с этой войной…

- Расширение? В работе? – на первый взгляд мысль казалась абсурдной – разве не логичнее всего сейчас забросить все дела, окунуться с головой в тихий домашний мир без пробирок и  микросканеров, устроить себе затяжной отпуск с поездкой на острова и вернуться только на грани риска получить нагоняй от начальства? Но в то же время Сэм прекрасно понимала, что природными сверхвыносливостью и гиперактивностью уже давно заработала себе  синдром трудоголика, и что попросту не смогла бы бездельничать, валяясь на пляже и потягивая коктейли - вернулась бы к работе при первой же возможности, снова вычисляя, изобретая, анализируя… Неужели эта одержимость «заняться хоть чем-нибудь» со стороны стала уже заметнее, чем ей самой?
- На самом деле, у меня действительно есть кое-какие планы. Помимо армейских заказов – они ведь продолжают поступать, хоть и в меньшем количестве, - я думала  вернуться к тому, чем занималась до войны:  так называемыми «внезапными» мутациями и их движущей причиной, провоцирующей  сознательно вызываемые изменения ДНК – люди еще зовут их «сверхспособностью»; у меня были некоторые результаты, но теперь доступ к изучению магии асов позволяет сделать значительный рывок в этом процессе… а, ладно, о своих проектах я могу долго распинаться, ты же знаешь, -  она виновато улыбнулась, словно школьница, ляпнувшая глупость несусветную – а ведь не так давно еще казалось, что в любом диалоге для себя уже  найдена окончательная грань между бытовой и научной беседой…
  Он попросил разрешения закурить – нервно, напряженно, как-то неловко; снова приходилось делать вид, что она ничего не замечает  - ни этой странной перемены, ни собственных чувств из-за нее.
- Да пожалуйста, на здоровье! – Сэм беспечно махнула рукой, случайно макнув шелковый рукав халата в ароматную дымящуюся жидкость. – Кури сколько угодно, что угодно – лишь бы дым в окно летел…
Она отшучивалась, подбадривала – делала то, что умела, и то единственное, что было возможно. Так было всегда: Ганнер не рассказывал, Коффлин не задавала лишних вопросов. Это позволяло создать некую «зону комфорта», превращая общение в спасительную отдушину вместо  дополнительного источника сложностей. Она уже не ожидала что Трэвис затронет тему войны  - но он рискнул; слова об отсутствии значительных изменений и потерь вдруг показались женщине укором.
- Нет никакого секрета… Я не заканчивала старую жизнь и не начинала новую – я просто несу из обе в себе, переходя с одного витка времени на другой. Не важно, что вокруг – война ли, апокалипсис, или просто череда неудач накрывает с головой и не дает вздохнуть – есть что-то маленькое, теплое и несгибаемое, что я несу с собой, куда бы ни отправилась. Именно оно создает ту «жизнь», разворачивающуюся вокруг. Важно лишь сосредоточиться на этом внутреннем источнике надежды, веры в будущее – думать о происходящем вовне, но не пускать это в сердце. Как маленький защищенный бункер.
Сэм на мгновение умолкла, пытаясь сама понять то, что только что произнесла. Именно этот «бункер» позволял ей всегда заряжать позитивом окружающих и казаться жизнерадостной, даже если все летит в тартарары? Улыбаться армейцам в коридоре, зная, что каждый из них только что вернулся с задания, унесшего сотни жизней. Дежуря в лазарете, пропитанном криками и кровью, улыбаться девчонке с простреленным легким, убеждая, что ей безумно идет голубой оттенок операционного халата, вот только вырез заменить на V-образный – и будет первая красавица… Улыбаться собственному отражению, когда из твоей лаборатории выносят труп, потому что очередной заказной опыт прошел неудачно… Продолжать улыбаться, несмотря ни на что. что бы ни случилось, просто жить дальше.
  Ученый, казалось, уже ничего не слышал; его взгляд был устремлен в одну точку, слишком сосредоточенный, и в то же время какой-то нездешний… Сэм неслышно подошла сзади и мягко опустила ладони на плечи друга.
- Послушай, я не буду мучить тебя дурацкими расспросами. Просто…не держи все это в себе, ладно? Можно гробить собственное тело, но даже это со временем надоедает. Иногда плохие вещи просто случаются; мы не можем это изменить, не можем вернуть прошлое. Мы просто продолжаем жить – хотим того или нет. Миллионы людей погибли – но посмотри, Трэвис, ты-то не мертв! Жизнь будет идти дальше, не спрашивая твоего мнения, и из нее надо еще слепить что-то стоящее… Что бы ни произошло – умоляю, не хорони это в себе; трупам свойственно гнить, знаешь ли, - она попыталась пошутить, но вышло как-то не очень, - Просто попробуй по-настоящему помочь себе. Ради тех, кому ты дорог – даже если перестал быть дорог самому себе.
  Саманта закусила губу, не уверенная, что смогла найти нужные слова. В конце концов, что я могу знать об этом? Я всего лишь тяжело переживала смерть отца, да и то, десять лет назад, в бесконтрольных приступах молодежного фатализма. Но даже в своей идеально-успешной жизни она пережила несколько месяцев чернейшего отчаяния – а потом, после метаний от попыток забыться до проб покончить с собою, вдруг «нагуляла» сына, перевернувшего ее жизнь. И если для нее нашлось такое внезапное решение – быть может, у Трэвиса тоже есть надежда?..

Она стояла и слушала – тихо, внимательно,  впервые не зная что сказать. Она не ожидала такого откровения, и внезапное раскрытие всех карт стало одновременно и подарком, и легким шоком. Спасибо тебе. Спасибо за эту правду.
  До этого они мало говорили о личной жизни – вернее, она говорила, а о Ганнере ходили лишь смутные слухи. Сэм давно хотела напрямую спросить: что не так, откуда эта внутренняя напряженность, издерганность, этот едва заметный психологический надрыв? Давно ли он чувствовал себя спокойно, уверенно, полностью контролирующим ситуацию? Расслаблялся, заводил знакомство на одну ночь? Когда в последний раз просыпался в незнакомом месте, и с ощущением абсолютной легкости и счастья лежал, глядя в потолок, пока смазливая девчонка в его рубашке, подцепленная вчера в баре, довольно напевая нехитрый мотивчик, пыталась сварганить яичницу на завтрак? Давно ли мог беспечно заявить: «Ребят, да жизнь, черт возьми, клеевая штука!»
  Сейчас Сэм была рада, что смолчала тогда – но теперь она была в полном замешательстве, не зная, с какой стороны подойти, чем помочь – а можно ли, а нужно ли? Признаться честно, она просто растерялась. Легко быть таким себе жизненным психологом в шумной компании после третьей банки пива, четвертого бокала шампанского и терпеливо выслушивать задушевные излияния – но совсем другое дело столкнуться с реальной проблемой, никогда не испытанной на собственном опыте… В конце концов пауза уже грозила стать неловкой, и женщине оставалось принять единственно верной выбор – найти наиболее простое решение из всех вероятных, понять и принять все как есть.
- Я слышала о Нике, но не знала что он погиб, - ее голос вибрировал, перетекая мягкими интонациями – так говорят с ребенком, разбившим коленку, уговаривая потерпеть еще немного, ведь «до свадьбы заживет», -Полтора месяца - очень короткий срок, когда теряешь близкого человека… Хорошо хоть что у тебя есть такая компания, вместо съедающего заживо одиночества и чувства утраты. Думаю, на самом деле в этом нет ничего плохого. Когда ты будешь готов – сам его отпустишь.
Главное, не зайти слишком далеко. Не смириться с оторванностью от мира, пока психологическое восполнение потери не превратилось с настоящее безумие…
- А пока может быть вы оба согласитесь немного помочь? Вчера для детской привезли стенку-конструктор, но почему-то не удосужились собрать, а я все никак не разберусь в этих схемах, болтах и гайках, - Сэм немного лукавила, но тут уже приходилось применять типично женскую тактику, - А потом может вдруг решите присоединиться к распаковыванию всякой всячины – вряд ли помнишь, но это удивительно увлекательное и немного лирическое занятие… Устроишь такой себе «день погружения в мир домашнего быта». Идет?

Отредактировано Samantha Cofflin (2013-11-24 02:00:34)

Сэм удивленно ойкнула, когда ее ноги внезапно оторвались от пола и столь же быстро вернулись к оному в нескольких шагах от изначального пункта. От неожиданности рассмеявшись, она звонко чмокнула Трэвиса в щеку и пододвинула ему последний, еще теплый маффин на цветастом блюдце.
- Дожевывай и пошли, много-много дел.
На демонстрацию "золотых рук" женщина только сокрушенно покачала головой:
- Да это же не ладони, а прямо суд-мед карта какая-то! Управы на тебя нет.. - еще не имея прямых поводов, она уже мысленно обшарила квартиру в поисках домашней аптечки - заранее, на всякий случай. Вряд ли результатам ее сымпровизированной "трудотерапии" стоит пополнять подобную коллекцию миниатюрных увечий.
  Пока химик со всем возможным вниманием вчитывался в шедевр художественной литературы "прибейте эту штуковину к вот той загогулине  вон теми железяками", Саманта, порывшись немного в огромном коробе, подписанном "Всякая нужная и не очень всячина", извлекла на свет божий инструменты. Надеюсь, я не перегибаю палку? Ничего, в крайнем случае всегда можно вызвать потом домашнего мастера. Главное - Ганнер подыгрывал ее маленькому спектаклю - а, значит, "пациент скорее жив". Все остальное - дело поправимое и вопрос времени. По крайней мере, в это хотелось верить.
- Осторожно! - деревянная полка, задевая попутно незадачливого "мастера", шумно грохнулась об пол. - Кхм...
  Ладно, я поняла, без последствий не обойдется... Но ведь это по крайней мере весело, правда?  У Трэвиса, похоже, были иные представление на этот счет - в шутку ли, в серьез, от имени двоих он потребовал выпивки.
- Алкоголь? Здесь? Ну уж нет, милый мой, спиртное в этом доме появится не раньше чем через пару месяцев, когда я смогу найти подходящее место для заначки, куда эти мелкие обормоты не смогут засунуть любопытные носы. Так что придется тебе придумывать другой способ залечивать свои моральные травмы, - весело хмыкнув, она подтянула поближе табурет и уселась, наблюдая за работой. Вскоре он действительно втянулся, и  Сэм решила не беспокоить, тихонько смывшись обратно в кухню. Включила теплую воду в раковине, щедро плеснула моющего средства - конечно, рядом стояла и новенькая посудомоечная машина, но отчего-то звук бегущего напора, сладко пахнущая пена и скрип чистой поверхности под пальцами необъяснимым образом успокаивали, словно еще одна составляющая крошечного уютного домашнего мирка. Конечно, в разумных пределах - после застолья подобное маленькое удовольствие вполне могло превратиться в сущую каторгу... Из соседней комнаты слышались обрывки фраз - она ни капли не напрягалась, пропуская их мимо ушей. Все-таки при всех своих странностях, прежних и новых, Ганнер все равно не походил на психа - скорее, был и оставался странноватым чудаком, чье обаяния не могло перешибить ни порою нестандартное поведение, ни даже нарушенная координация и расширенные зрачки - эффект от очередного препарата проходил, а Трэвис по-прежнему оставался Трэвисом.... точнее, в данном случае, Трэвисом-С-Огромной-Шишкой-На-Лбу.
- Боже, а это еще откуда? - хлопнув дверцей морозилки, Сэм шутливо-сердито приложила пакет льда к начинающей приобретать фиолетовый оттенок отметине. - Ни на секунду нельзя оставить одного - а еще, называется, взрослый мужчина... Будешь теперь ходить с "боевым ранением", и рассказывать, что лбом штурмовал ворота Берлина, - она и правда не знала, сердиться или смеяться. Решила на всякий случай - и то, и другое вместе.

Отредактировано Samantha Cofflin (2013-11-24 06:54:54)

Сэм невольно улыбалась, глядя как Ганнер начинает понемногу «оттаивать»: шутить – без натяжки, просто оттого что настроение скачет от «позитивного» к «отличному» и обратно как солнечный зайчик; болтать – легкомысленно и открыто, а не ради того чтобы заполнить гнетущую тишину. Вот это уже больше похоже на прежнего тебя. В глубине, под коркой невроза и самообороны, ты ни капли не изменился.
- Я вижу, военно-бытовое ранение открыло тебе второе дыхание – ну или как минимум третий глаз, - усмехнулась женщина, наблюдая, как алхимик с небывалым воодушевлением разделывается с оставшимися деталями конструкции, - За лабораторию не благодари даже – эти олухи грузчики всегда все портят, просто хотела помочь хоть с чего-то начать на новом месте. Начальство, может, и требовательное, но в итоге все равно обеспечит всем необходимым – с таким финансированием можно не то что против Халка – против самих асов сыворотку придумать,  если задаться целью, - Сэм ляпнула – и тут же прикусила язык; она вовсе не это имела ввиду. Но ведь теоретически возможно все, верно? По крайней мере, до подтверждения обратного…
- Ладно, сработаемся еще. Со старым другом всегда приятнее иметь дело, чем с новичками и зелеными стажерами, бледнеющими  на грани обморока от каждого намека на нарушение клятвы Гиппократа. И не такое проходили, чего уж там. А ниша - да бог с нею, с нишей этой! Парень взрослый уже, ответственный – пусть сам принимает решение: микроскопы, компьютеры или тренажеры. Не хочу лишний раз ни к чему их  принуждать, понимаешь? Добровольно и по собственной инициативе достигаются гораздо лучшие результаты, а уж в какой области – дело не столь важное. К тому же, - Саманта неловко замялась, откидывая прядь со лба, - У Джейми по отцовской линии не слишком хорошие гены для подобного рода деятельности… Посмотрим, что выйдет – но заставлять малых соваться в эту кашу я не буду, хватит в семье и одного безумного ученого, вполне – да, вот, сюда, к южной стенке, осторожно, - не переставая говорить, она параллельно руководила процессом установки. Результат определенно радовал.
- Ну что, не устал еще, трудяга? – она заглянула через плечо, внимательно рассматривая последствия приложенных усилий последнего часа, и шутливо потрепала Трэвиса по волосам. – Скоро вернутся эти мелкие обормоты, и будем уже все вместе накрывать на стол и обедать.